Песни не велят спать, пока ждешь Младшего. Джет хотел верить, что не забылся ни на мгновение, просто внимание рассеялось, увлеченное видениями и жестокой болью. Пусть над ним насмехаются все сородичи, от Повелителя до тех, кто в длину не более локтя, — Джет не понял, как это случилось. Он просто вдохнул леденящий утренний воздух. Затем выдохнул его.
А потом его тело сделало новый вдох. Первый вдох, который принадлежал не ему.
Глаза распахнулись сами. Джет изогнул шею и увидел, что Младший здесь.
Юная серебряная головка покоилась на песке. Джет затаил дыхание — и Младший задышал в полную силу, так что взметнулись белые и черные песчинки у ноздри.
Джет смотрел и смотрел на него… Сверлящая боль в плече отступала, теперь оно всего лишь сладко ныло, как натруженное полетом. Да в некотором смысле Джет и совершил сейчас величайший перелет в своей жизни, превратясь из Одиночки в Старшего с Младшим. Не каждый, не каждый удостаивается подобной милости от Повелителя Драконов. Иные, многие так и умирают Одиночками, не изведав лучшей доли.
Он готов был отдать Младшему все дыхание, но пришла пора делить легкие. Джет подкараулил его выдох и меленько вздохнул сам. Младший, не просыпаясь, выбросил розовый язычок и задышал реже. Сон его струился в крови, будто теплое виноградное вино, туманил голову. Джет засыпал счастливым.
* * *
Мудрецы людей говорят, что многоглавые драконы редки якобы оттого, что две головы, венчающие одно тело, не могут жить в мире и даже вредят друг другу. Спросите их: как можно враждовать самому с собой, когда радость Старшего — это и радость Младшего, когда вдохи обоих входят в одну грудь? Когда первому «я» отроду сотни лет, второму же — один день? Спросите: ненавидят ли друг друга мать и новорожденный младенец, братья, похожие один на другого, как каждый — на самого себя?.. Случается, что и ненавидят, ответит человек — и вправду, низшее существо, мерзкий голый гад, неведомым попущением Единого обретший разум. Драконы не враждуют с собственной кровью и дыханием.
* * *
Прекраснейший в мире звук — нежное поскуливание Младшего, еще не владеющего речью и полетом. Приказ, которому не властен противиться ни единый из нас, от Первого до последнего из последних: «Корми меня сейчас же!»
Младший поднял голову и сердито толкал Джета горбатым носом. Джет, усмехаясь, подобрал под себя лапы и поднял крылья. Конец голоду.
Охота была легка: песчаные козы осмелели за месяц безнаказанности. Младший жадно разевал беззубый рот, но ему досталась только кровь козы, и так будет, покуда у него не вырастут клыки и резцы. За него ел Джет — и сам за себя тоже, если не то пошло.
