Их взгляды встретились, теперь они были на равных. В этот момент у них, истинных миамассцев, зародилось взаимное уважение. Эльса поняла, что Монстр пересказывает содержание письма, поскольку знает, как тяжело, когда близкий человек держит что-то в секрете, потому что ты ребенок. Эльса уже не так злилась.
— Вы искали твою маму?
Капюшон кивнул.
— Долго?
— Всегда. С тех пор как был… лагерь.
Эльса опустила голову.
— Поэтому бабушка везде ездила? Вы искали твою маму?
Монстр тер ладони быстрее. Грудь так и ходила ходуном. Капюшон едва заметно и очень медленно кивнул. И наступила тишина.
Эльса кивнула и уставилась на свои колени, все внутри переворачивалось от ярости.
— Бабушка, между прочим, тоже была чьей-то мамой! Вы хоть раз об этом подумали?
Монстр молчал.
— Хватит меня охранять! — рявкнула Эльса и выцарапала еще несколько нехороших слов на подлокотнике.
Тишина продолжалась примерно одну-две полных вечности.
— Не охранять, — тихонько рыкнул Монстр в конце концов где-то у нее за спиной.
Из-под капюшона выглянули черные глаза.
— Не охранять. Дружить.
Он снова целиком исчез под капюшоном. Эльса вперила взгляд в пол и поскребла ботинком ковролин, из которого поднялись вихри пыли.
— Спасибо, — угрюмо прошептала она. Капюшон замер. Эльса перестала добывать пыль.
Вздохнула.
— Спасибо, — повторила она на тайном языке.
Монстр молчал, но тер ладони уже не так быстро и сильно. Эльса все видела. Опухоль постепенно сдувалась.
— Не любишь разговаривать? — спросила она на тайном языке.
— Долго не говорил, — ответил Монстр на обычном языке.
— Долго не говорил на обычном языке? — спросила она на обычном.
— Ни на каком, — ответил он на тайном. Эльса задумчиво кивнула.
— Так ты не любишь разговаривать? — повторила она свой вопрос на тайном языке.
— Это ты слишком любишь, — ответил Монстр. Кажется, на лице Монстра впервые появилось что-то вроде улыбки.
— Шах, — признала Эльса.
На обычном языке. Потому что не знала, как будет «шах» на тайном.
Опять воцарилась тишина.
Эльса точно не знала, сколько они прождали, но прошло уже много времени с тех пор, как она решила, что пора уходить. Наконец двери лифта дзынькнули и раскрылись, в коридоре появилась женщина в черной юбке.
Женщина шла к двери с таким видом, будто накануне дверь очень плохо себя вела. Увидев бородатого мужчину и крошечную девочку, которая могла уместиться в его ладони, женщина в юбке замерла с поднятой ногой в воздухе. Девочка смотрела на нее во все глаза. Женщина держала перед собой пластиковый контейнер с салатом. Контейнер вибрировал. Женщина явно прикидывала, не дать ли деру, — логика как у маленького ребенка, который думает, будто его не увидят, если он закроет глаза. Она стояла в нескольких метрах от девочки, вцепившись в контейнер, как в край скалы.
