Эта большая статья написана для «Литературной газеты», с которой в то время я тоже сотрудничал.
Как в норме происходит смена первого лица во власти — монарха, генсека, президента, премьер-министра (в парламентских республиках)? Вслед за старым первым лицом в отставку уходят (или отправляются) все члены правительства, вся администрация (личный кабинет) прежнего главы высшего властного органа — это почти закон. Кроме того, часто такая же, вполне предсказуемая и никого не удивляющая судьба ждет руководителей спецслужб, высших руководителей Вооруженных Сил, государственных (там, где они есть) бизнес-структур и даже первых лиц дипломатических миссий страны за рубежом.
Неизбежность нормы
Так происходит в демократиях, точно так же — при авторитарных и даже деспотических режимах. Так было и в России: при царях, при императорах, при большевиках. Так, естественно, случилось и при переходе власти от Горбачева к Ельцину.
Но с 1991 года мы живем, мягко выражаясь, в аномальном (анормальном) периоде нашей истории. Назовем его самым приличным из известных всем определений — переходный период.
Власть от Ельцина к Путину перешла не по политической норме, не по политической традиции. Мы все это заметили, но не зафиксировали свое особое внимание на аномальности передачи власти. Так как самого неприятного, того, чего мы более всего опасались, не случилось, и передача власти произошла совершенно мирным и внешне, да во многом и содержательно, демократическим путем.
Человек Семьи, выбор Семьи — это же было самым главным обвинением, бросаемым Путину в первую очередь теми (хотя и не только ими), кто с весны 1999 года, но особенно осенью 99-го, разоблачал Семью и Путина как один политический клан. Кстати, именно эти люди сегодня в первых рядах тех, кто клеймит Путина за отход от политики Ельцина, то есть от политики той Семьи, «заграничные счета» которой они демонстрировали в свое время в прямом эфире.
Тогда же, а точнее весной 2000 года, как главное доказательство несамостоятельности Путина приводили как раз то, что он не сменил главу президентской администрации и почти не тронул состав правительства. Более того, с интересом ждали 26 марта 2001 года, затем 26 марта 2002-го — реальных или виртуальных сроков, начиная с которых Путину уже «разрешалось» менять команду. И всякий раз, когда этого не случалось, в словах комментаторов звучало разочарование.
Почему Путин не менял ключевых игроков ельцинской команды (точнее — почти не менял, ибо на силовые министерства — МО и МВД — он все-таки поставил своих людей, а шеф ФСБ Николай Патрушев и так был его человеком) — тема отдельного разговора. Отмечу только то, с чего начал. Это было отклонение от всех норм и всех традиций политики. И рано или поздно норма должна была быть восстановлена.
