Дитрих смешно округлил губы, словно хотел сказать: «О», но в последний момент ему что-то помешало. Смотрел он при этом не на меня, а на пирог, так что не составляло труда понять, что его интересует больше. Во всяком случае, сейчас.
— Заманчивое предложение, — ответил он. — И долго вы собираетесь меня удерживать?
— Если вы откажетесь есть пирог, то до тех пор, пока его не придется выбрасывать, — заявила я. — Дитрих, я не обеднею, если вы один раз поедите за мой счет.
— Два раза.
— Вы меня приглашали в кафе, — напомнила я. — Вычтем один раз.
— Пфф, — фыркнул он. — Это не считается. Когда мужчина приглашает инориту на ужин, он не рассчитывает, что этот ужин откуда-то будет вычитаться. Ужины — не для арифметических действий.
— Хорошо, — согласилась я. — Тогда будем считать, что съеденные продукты компенсируются арендой артефакта против ментальной магии.
— Артефакт вам выдан как моему сотруднику, — возразил Дитрих, — поэтому за аренду с вас ничего брать не буду. Да и брать аренду продуктами… Как-то странно, не находите?
— Натуральный налог, — возразила я. — Воспользуемся опытом предков.
— Предки решили, что опыт оказался неудачным, и от такого налога отказались.
— Предлагаете вам заплатить полноценными золотыми монетами? — ехидно спросила я. — Не дождетесь. Берите пирогами, пока дают. А то и они закончатся.
Последний аргумент его окончательно добил, и Дитрих решил сдаться. Наверное, сделали свое дело объединенные усилия двух противников — собственного желудка и меня. Не знаю даже, кто ему казался более опасным, но Дитрих подвинул к себе тарелку, щелкнул пальцами, послав короткий разогревающий импульс, и начал есть, медленно, показывая, что делает мне одолжение, и только. Я поставила перед ним чашку с отваром, чтобы было чем запивать, и села напротив со своей чашкой и порцией пирога. Откусила кусочек и блаженно зажмурилась. Даже не думала, что так хочу есть. В нервотрепке этого дня совсем забыла, что обеды и ужины — не лишние, когда тратишь столько энергии.
— Зря вы не стали ужинать с Эггером. Он не стал бы вам ничего подсыпать, — заметил Дитрих. — Во всяком случае, в столь людном месте.
Потенциальная преступная деятельность Штефана сейчас меня волновала очень мало, да и упоминание о нем казалось кощунственным. Если уж прерывать тишину, то чем-то таким возвышенным, а не разговорами про преступников.
— Вам не нравится мой пирог? — оскорбленно спросила я.
— Почему не нравится? Напротив, я подумал, что поужинай вы с Эггером, глядишь, мне досталось бы больше, — подмигнул Дитрих. — Вы собирались пирог утром выбрасывать. А теперь выбрасывать нечего.
