– Как насчет “Фабианских фри”? Или “Шоколадный Элвис”?
– Что это?
– Шоколадно-молочный коктейль. – Она ободряюще кивает мне. – Вкусный.
– Хорошо. Меня особо уговаривать не придется.
– “Шоколадного Элвиса”, сию минуту подадим, – произносит она, явно довольная, что сумела мне его впарить.
Дождавшись, чтобы наша новая подруга Шанталь ушла, я отлучаюсь к телефону.
– Мама, где вы, мать вашу? – вопит в трубку моя дочь, голос разносится по холлу забегаловки. Я оглядываюсь по сторонам, мне почти стыдно, что приходится слушать такое. Не знаю, от кого ей достался несдержанный язычок, точно не от меня.
– Синди, милая, давай обойдемся без подобных выражений. Твой отец и я в полном порядке. Мы всего лишь предприняли небольшую поездку
– Как вы могли? Мы же все обсудили, договорились, что никаких поездок, об этом речи быть не может.
Я слышу, как она пыхтит от возмущения. Напрасно она вот так узлом завязывается. У Синди в последнее время проблемы с давлением, и сходить с ума ей вовсе не на пользу.
– Синди, пожалуйста, успокойся. Твой отец и я ни о чем с вами не договаривались. Это вы с Кевином и врачами вздумали решать за нас. А мы с папой решили, что все-таки поедем.
– Мама, ты нездорова!
– Нездоровье – понятие относительное, детка. Для меня это давно уже пройденный этап.
– Ты не можешь так поступать! – негодует она. – Ты не можешь просто взять и перестать ходить к врачам.
Я снова оглядываюсь по сторонам, убеждаюсь, что никто не подслушивает, и понижаю голос:
– Синтия, я больше не позволю им терзать меня.
– Они же пытаются сделать тебе лучше.
– Как? Приближая смерть? Лучше я прокачусь с твоим отцом.
– Черт побери, мама!
– Будьте добры не орать на меня, юная леди!
Повисает долгая пауза. Синди – мастерица пауз. Раньше она многозначительно умолкала, если ее доставали собственные дети, а теперь практикует этот же прием на мне и отце.
– Мама, – произносит она, чуть успокоившись. – Ты ведь понимаешь: папу в его состоянии нельзя пускать за руль.
– Твой отец и сейчас прекрасно водит. Я бы не поехала, если бы не доверяла ему.
– А вдруг вы попадете в аварию? Вдруг кто-нибудь пострадает из-за него?
Признаю, отчасти она права, но ведь я лучше знаю Джона.
– Никто не пострадает. Если на дорогу выпускают шестнадцатилетних, которые гоняют сломя голову, то твой отец, с его безупречным водительским опытом, нисколько не хуже.
– Господи, мама… – вздыхает она, голос дребезжит, она готова капитулировать. – Вы хоть где сейчас?
