— Я все тебе расскажу, — пообещал он. — Нам еще о стольком предстоит поговорить!
— А почему бы вам не заночевать у нас, — предложила Серена. — Места всем хватит.
— Нет-нет, — воспротивился Франшику. — Спасибо за приглашение, но мамочка будет спать у меня в комнате!
— А может, мне лучше поехать в гостиницу? — робко спросила Соледад.
Ее очень смущало, что она окажется незваной гостьей в совершенно чужом доме. Кто знает, как к этому отнесется хозяин, художник Франсуа.
Но Франшику только руками замахал. Что за мысли?! Все и всегда ей будут только рады.
Когда они вернулись, Франшику все суетился, чтобы устроить мать как можно удобнее, и Соледад с благодарной улыбкой смотрела на хлопоты сына.
— Если что-то понадобится, — говорил он, — я тут рядом, в комнате для гостей.
— Да я засну как убитая — я так устала…
— Наконец-то я смогу сказать: спокойной ночи, мамочка — слова, которые не говорил уже много-много лет, — растроганно произнес Франшику.
— А мне перед сном хотелось сказать тебе еще одну вещь, — Мария Соледад вдруг очень серьезно и даже как-то тревожно посмотрела на сына. — Ты знаешь, Франшику, что ты у меня старший сын и у тебя еще есть младшая сестра…
Франшику смотрел на мать с нежностью.
— Но это же прекрасно! — воскликнул он. — Еще один неожиданный и счастливый подарок! Второй за этот чудесный сумасшедший день! Я ведь так устал от одиночества!
* * *
— Папа! — с криком ворвался Пессоа к Бонфиню. — Ты должен удочерить одну девочку!
Изабел схватилась за сердце.
— Я так и знала, — простонала она. — Недаром они сидели там столько времени запершись. Я просто чувствовала, что они делают меня бабушкой! Нет, мне еще рано! — закричала она громко. — Я еще не готова! Я еще жена! Мать!
Пессоа с недоумением уставился на свою матушку. Она-то тут при чем? Бонфинь, чувствуя особую тему разговора с сыном, попросил:
— Зайди ко мне попозже, сынок, и мы все с тобой обсудим.
Спустя некоторое время, когда Изабел успокоилась и ушла из кабинета, к Бонфиню заявились Пессоа с Адреалиной. Они разыграли перед ним целую сцену. Адреалина красочно описала свое несчастное детство на улице, ужасы воспитательного дома, бегство из него, розыск… Они идут по пятам, они ее ищут…
— Никогда! Никогда я туда не вернусь! — повторяла она. — Даже под страхом смертной казни!
Бонфинь расчувствовался чуть ли не до слез. Он успел привязаться к этой бедовой и славной девчонке. И конечно, не собирался давать ее никому в обиду. В этом он ее и уверил.
