- Я люблю тебя, Элизеу. Все это время я не могла тебя забыть.
И, произнеся это, понимает, что сделала правильно. Будто гора скатывается с ее плеч, и говорить ей становится легко. Да, она должна была первой признаться ему в любви, потому что первая обидела его и оскорбила, потому что и потом не хотела выслушать его объяснений. А теперь, когда сделан первый шаг, ей легко даже попросить извинения.
- Я была не права, но мне было так больно, так больно, так больно, что я надеялась избавиться от этой боли, избавившись и от тебя, и от мамы, и от всех на свете. Я ведь и с мамой очень долго не виделась и не разговаривала. Мне была нестерпима одна только мысль о том, что…
- Страшно нелепая мысль, - сразу же ответил Элизеу.
- Конечно, нелепая, - согласилась Марсия. – Но мы же не всегда властны в своих мыслях.
Элизеу вспомнил свою ревность к Фигейре и кивнул головой: да, человек не властен в своих мыслях, и тут уж ничего не поделаешь.
- Элизеу! А сейчас у меня есть шанс? – спросила Марсия.
- На что? – Сердце и взгляд Элизеу давно говорили «да», но ему так сладостны были слова Марсии.
- Ты меня еще не разлюбил? – спросила она.
И вот тут он подхватил ее на руки, и их жаждущие губы наконец-то встретились. Лаская друг друга, они погрузились в сладостное забытье.
Очнулись они уже в сумерках, но все еще не в силах были разомкнуть объятия и расстаться.
- А как же Жилвания? – вдруг спохватилась Марсия. – Она же скоро придет!
- С Жилванией мы друзья, - ответил Элизеу. – Она все поймет. Я доживаю здесь последние дни по ее просьбе. Ей одной тоскливо. Но срок контракта истек, и…
- И закончилась старая жизнь, - заключила Марсия.
- И я так счастлив, что она наконец закончилась, - с облегчением вздохнул Элизеу, но по лицу его пробежало облачко: он вспомнил о другом контракте – с Барони.
- Тебя что-то смущает? Заботит? – встрепенулась Марсия.
- Я люблю тебя, - ответил Элизеу.- И буду любить всегда, что бы ни случилось.
Они успели еще и посидеть на кухне и все-таки попить чаю, а Жилвании все не было.
Она сидела у Лавинии, с которой в последнее время подружилась и к которой частенько забегала после работы в ее столовую перекусить и поболтать. А сегодня засиделась.
- Я ведь знаю, что он любит Марсию, - говорила она. – Да и сама к нему никаких особых чувств не испытываю, слишком уж мы разные. Художника себе в мужья я никогда бы не хотела. Но на душе у меня тоскливо. Годы идут, я одна…
- Какие твои годы! – засмеялась Лавиния.
