- Конечно, - кивнула Адриана, садясь в машину.
Ее лучезарное настроение не испортилось даже тогда, когда, войдя в гостиную, она увидела мать, доверительно беседующую с Марсией.
Она нежно поцеловала мать и передала ей слова отца.
«Я перед вами виновата, - мысленно повинилась Адриана перед родителями. – Много я наделала всяких глупостей, но теперь, теперь…»
Она чувствовала себя спокойной, защищенной. Ей впервые за долгие годы было хорошо. Женинья была рада умиротворенному настроению Адрианы.
«Самое время сказать ей правду, - подумала Женинья. – Мне кажется, она наконец-то поняла, что дорожит нами, так пусть между нами не будет никакой лжи и никаких подводных камней. И я это сделаю завтра же!»
Она ласково улыбнулась Марсии и продолжала с ней разговор.
«Как хорошо все-таки, что никакая я не приемная дочь, - думала, сладко потягиваясь перед зеркалом, Адриана. – Хорошо, что это мой родной дом и мои родные отец с матерью».
Поутру в этот день она съездила и получила результаты анализа, который подтвердил, что она родная дочь Фортунату.
Секретарша Режины с тоской смотрела на дверь кабинета и все ждала, когда же наконец соберется домой госпожа президент. Но та, видно, и не думала уходить. А ведь день был такой утомительный. Ушла домой уже и Адриана, и многие другие служащие, а Режина все сидела и сидела.
Правда, Адриана, уходя, посоветовала и секретарше сделать то же самое.
- Конец рабочего дня, имеешь право, - сказала она.
Но Глэдис не решалась. Зная нрав Режины, о каких правах можно было говорить?
Так она и сидела как на иголках, не зная, что предпринять и на что решиться. Ей очень нужно было домой, но она опасалась гнева начальницы.
В дверь заглянул Аделму. Его тоже волновал вопрос, когда Режина соизволит отправиться домой, как-никак, он был у нее шофером.
- Тебе что, сверхурочные платят? – с улыбкой осведомился он у секретарши.
Глэдис отрицательно замотала головой – какие еще сверхурочные? О чем ты говоришь, Аделму?
- А чего тогда сидишь? Мотай домой срочно, - распорядился он. – За свои права нужно бороться, иначе тебе на шею сядут. Видала, какая сегодня была демонстрация? Поборолись и ушли счастливые. Иди! Иди!
С этими словами он закрыл дверь и снова спустился к машине. Он уйти не мог. Он вынужден был дожидаться эту самодурку.
Глэдис воодушевилась примером жителей Итагуаи и стала собирать сумку. Но как только она направилась к двери, ее остановил грозный оклик:
- Куда это ты отправилась?
