— Мороженое, — тут же вспоминает Габриель.
— Мороженое, да, — подтверждает Фэл. — Мороженое делает жизнь вкусной. Какая жизнь тебе понравилась бы больше — ореховая, ванильная или земляничная с добавлением киви?
— Мне нравится фисташковое… И чтоб оно слегка подтаяло.
— Отлично. Думай о жизни, как о фисташковом мороженом.
— Я попробую. Еще было бы здорово уплыть куда-нибудь.
— Здорово, да! Однажды я путешествовала на океанском лайнере.
— Не в Америку?
— Нет.
— А собираешься?
— Все рано или поздно собираются в Америку, — философски замечает Фэл. — Но я уже была там. Ездила в одну обсерваторию в Чили… Чили — тоже Америка, только Южная.
Габриель в курсе дела, он неоднократно видел Чили на карте, это очень узкая страна, похожая то ли на нож, то ли на морского угря. Она находится в спасительном отдалении от той Америки, в которой существуют банки, казино и черные костюмы с белыми шляпами и куда намылился Кинтеро с дружками. Вдруг Фэл взбредет в голову поехать в ту Америку, и она столкнется с Кинтеро? Габриеля почему-то совсем не привлекает подобная перспектива.
— А в большой Америке… Не Южной… Там есть обсерватории?
— Ну конечно. Там очень хорошие обсерватории.
— Но они ведь нисколько не лучше, чем та, в которой ты работаешь? Или та, в Чили… Ведь не лучше, правда?
— Мне трудно сравнивать. — Фэл вполне серьезно отнеслась к вопросу Габриеля. — Но говорят, что оборудование там первоклассное.
— «Говорят» — еще не значит, что так оно и есть.
— Какой же ты забавный! — Еще один повод растормошить и поцеловать Габриеля найден. — Тебе нравится фисташковое мороженое, но совсем не нравится Америка, так?
— Думаю, что делать в Америке совершенно нечего, — мрачно произносит Габриель. — Если ты, конечно, не собираешься играть в казино или… Или грабить банки.
— Не собираюсь, честное слово! Но когда я говорила об океанском лайнере, я имела в виду обыкновенный круиз. Пять портов за десять дней, полный пансион и стюарды, похожие на римских легионеров, — все до единого. Я была туристкой.
— А я до сих пор никем не был. И нигде. Еще я люблю книги…
— Так я и думала. Ты — большой молодец.
Молодец, а никакой не недоумок — если бы это услышала Мария-Христина, то сразу прикусила бы язык!.. Ох, уж эта Мария-Христина! В противовес зеленому лужку-Фэл сводная сестра предстает перед Габриелем угрюмым плато, усеянным подлыми ядовитыми колючками, торчащими из земли корневищами, насмешливыми грудами камней. Еще никому, кроме
