А когда король спал, подорвались наши всей толпой опять штурмовать Лихолесье, потом зачем-то порезали Морийских гномов, и побежали хвалиться в Мордор, к Саурону. А нa обратном пути напоролись эти ребятки нa армию светлых, и все полегли. Тa самая армия светлых, которая наших раздолбала, до этого нашу крепость штурмовать приходила — a кого там штурмовать — все ушли в набег, и унесли все оружие. Удрали мы с королем через подземный ход. Светленькие, значит, ворвались — взять у нас нечего — и ушли несолоно хлебавши. Гномов каких-то оставили, чтобы они напрочь срыли нам крепость. Ну, гномы ребята свои — мы их от этого отговорили.
А потом Саурон собрал великую армию, и мы пошли резать всех эльфов подряд. Весело было, я вам скажу — одна крепость, другая. Но нa Раздоле-то мы застряли: шаманы колдуют, машины камни кидают, валары через Палантир матерятся, a мы стоим, как дураки, ждем сигнала. Потом наложили фашин, проломили катапультой ворота. Кинулись мы внутрь — всех там порезали — ОП! — оказывается, не было ничего — над Раздолом магический купол, и выталкивает нас всех зa ворота. Разочаровался я после того в больших битвах — никакого в них толку.
А у Мглистых орков было еще развлечение такое — кого ни попадя ловить нa дорогах, и в кабак продавать. Ну и я потом чуток поразвлекся: Поймали одного эльфа, выкуп зa него пропили… Потом я узнал, что имею, оказывается, в кузнечном ремесле огромный талант, и с гномами-то я торговался, чтобы вызнать у них секреты золотоносных жил…
Но тут заели меня мысли о тщете всего сущего и о бренности бытия:
Спрятал я свой доспех, махнул рукой нa войну, дa повстречал одного хоббитоса. И пришлась мне по сердцу беспросветная хоббитосская дремучесть.
Хоббитосы маленький, но гордый народ. Такой гордый, что обычных преданий Средиземья они не признают. Считают они, что появились нa свет раньше эльфов. Один старый хоббитос меня уверял, что сам Сау (это они Саурона ласково так называют) писался у него нa коленках, и даже показывал мне, как доказательство, свои старые, чем-то прожженые нa колене, штаны.
А другой хоббитос бил себя в грудь, пытаясь мне, старому орку-философу, доказать, что Моргот ходил пешком под стол, когда он впервые залил свою сливу.
Еще, как-то раз, я услышал от них, что и сам Илюватор был хоббитосом.
Из чего становится понятно, что хоббитосы пребывают еще в первобытной дремучести, и упаси нас великий Моргот от того, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь, чему-нибудь их научил.
