Взгляд ее, прежде сосредоточенный, на секунду заблудился, утонул, будто она задумалась о чем-то, к чему почти не подбираются слова, а потом столкнулся с моим отражением, и я вздрогнул.
— Доброе утро, мой милый, — сказала она, и снова встав на цыпочки стянула с края зеркала соломенную шляпку с широкими полями, перехваченную ровно такого же небесного цвета лентой, как те, что были в ее косах.
— Ты ведь помнишь, что мы отправляемся сегодня?
Я задумался над этим и понял, что совершенно в этом не убежден. Октавия прошла ко мне, и я увидел, что она еще босая. Она не хотела будить меня.
— Две недели назад ты изъявил желание отправиться в путешествие, мы разобрались с делами, и вчера вечером я заказала машину, — терпеливо говорила она. Я протянул руку, коснулся ее губ, и на моем большом пальце остался перламутровый отпечаток.
Она не стала подробно останавливаться на делах, потому что я о них не забываю. Дело не в похвальной избирательности моей памяти, а в привычке записывать все то, от чего зависит жизнь моего государства.
— Что ж, — сказал я. — В таком случае, это потрясающий сюрприз.
Она засмеялась, и я поцеловал ее, почувствовав привкус ее помады, средний между двумя вкусами, узнаваемыми нами в детстве — карамели и косметического крема. Секундой позже в дверь постучались, сначала осторожно, затем требовательно. То ли это был один человек, быстро потерявший терпение, то ли двое полностью противоположных. В первом случае, своим утренним присутствием нас мог почтить Кассий, во втором — навестить наши дети. Пока дверь была закрыта, а голос гостя запертым внутри него, любая вероятность была свернута в бутон, готовый раскрыться.
Два вполне предсказуемых исхода были в одинаковом положении с тем, что принято называть совершенно невероятным. За дверью мог находиться мой бог, мой мертвый отец, посол из Армении, женщина с акульим лицом, жители глубокого леса и продавец зубов.
Если бы Октавия слышала мои мысли, без сомнения последние несколько вариантов показались бы ей странными, однако все, что мы можем помыслить, способно и существовать.
— Я думаю, нам действительно стоит задуматься о том, что референтный объект социальной безопасности Армении — идентичность. Язык и культура народа являются для небольшого государства вопросом безопасности. Мы сможем достичь большего успеха в переговорах об экономическом протекторате, если дадим им гарантии сохранения границ не только их государственности, но и культуры.
