— Не скажу.
Наконец он обессилел. Вышел из хаты, кликнул за собою собаку. Вихрем домчал до леса и через лес, шел, сам не зная куда. В лесу громко шуршала под тяжелыми сапогами его не слежавшаяся еще листва, за лесом — звучно шипел под сапогами перемешанный с песком дорожный гравий. Бушмар напоминал что-то беспощадное и тяжелое, что все крошит вдребезги под ногами своими, стирает с лица земли, даже не замечая этого, думая только о себе и о своем. Малые и слабые существа спасаются, убегают от этого страшного топота. Но их никто не замечает. Тут только дикость и случайность. Что и кто угодит под сапог? Кого и что растопчут насмерть? Кто и что застонет под сапогом, прощаясь с жизнью?
Бушмар искал успокоения в быстрой ходьбе. И только теперь дали о себе знать сорок верст дороги за день. В ногах появлялась тяжесть, улеглись недовольство, страх, злоба, ненависть, тревога… Перед ним чернели стены и крыши, Мерцали светом окна. Давно не был здесь Бушмар. Он сторонился этого места с давних пор, со дня того случая с поручиком. А теперь и подавно. Возле крайней хаты он остановился, пока не дошло до его сознания, что надо бы убираться немедленно отсюда.
— Здоров, Бушмар!
Бушмар вздрогнул. Он не заметил было, что в воротах стояли люди. Несколько человек. Теперь он узнавал тутошних хлопцев. Ему не по себе стало подле них.
— Как поживаешь, Лявон?
— Тебе что-нибудь от нас надо?
Бушмар не отвечал ничего. К нему подошли. Теперь он узнал и Андрея. О чем-то там разговаривали возле него, то ли с ним, то ли между собой беседовали, но Бушмар не слышал, о чем. Только кольнули его Андреевы слова. После них он и слышать стал разговор.
— Недавно про тебя мне Винценты напомнил. Что-то очень уж не любит он тебя.
И тут воскресло все прежнее. Отчетливо встало перед ним, заслоняя все, одно громадное и самое важное теперь: ненависть к Андрею.
— А не ты ли его науськиваешь на меня?!
— Разве у меня работы другой нету?
— А что тебе еще делать? Тебе другой работы и не надо.
— Почему ты так думаешь?
Бушмар чувствовал на себе оскорбительный и злой взгляд Андрея, видел, как тот подступил ближе.
— Я не думаю, а на себе вижу твою работу. Я ее хорошо почувствовал! Может, лучше уже и почувствовать нельзя.
Он сдерживал свое сильное желание смешать Андрея с землей.
VI
Что он там наговорил Андрею или Андрей ему — Бушмар не помнил. Что-то он отвечал, а то и молчал злобно. Только потом уже, когда Андрей пропал куда-то с глаз его, он почувствовал его слова. Не вспомнил, а почувствовал. Тот бросался словами, будто булыжником. А как договорился Андрей до этих своих слов, в памяти не удержалось.
