Проспав часа два, не больше, я проснулась от стука в дверь.
— Вставай, Аня! — Арина пришла, чтобы разбудить меня. — Умывайся и пойдем, хозяйка ждут!
Спрыгнув с кровати, дрожа то ли от утренней прохлады, то ли от страха, я умылась студеной водой, расчесала косы, быстро заплела их и пошла следом за Ариной в большой дом. Утренний прохладный воздух неприятно щипал за ноги, я обняла сама себя покрепче, пытаясь согреться.
Хмурой прохладой встретил нас дом, да и его хозяева тоже. Бабка оказалась огромной женщиной — ее необъятное тело было закутано в розовый махровый халат, на голове бигуди под платком, широкое толстое лицо и маленькие глаза-угольки. Рядом с ней, за огромным дубовым столом, в самом разгаре раннего завтрака, восседал вчерашний незнакомец — очевидно, это и был ее муж.
— Здравствуйте. — Сказала я просто, как здоровалась со всем людьми. Я ничего не ждала от них взамен.
— Скажи свое имя и возраст. — приказала бабка сухо.
— Я Анна Ионеску, мне восемь лет.
— Ты знаешь, кто мы?
— Да, вы Пелагея Федоровна, а вы, — я перевела взгляд на деда, — …
— Леонид Демидович… — прошептала Арина откуда-то из-за спины.
Я повторила его имя. Прохладный взгляд, ни тени улыбки на губах. Я не тронула их сердца.
— Ты знаешь, кто мы?
— Мои бабушка и дедушка? — скорее спросила, чем ответила я.
В ответ я получила всего лишь быстрый холодный и равнодушный взгляд, и слегка поднявшиеся от удивления брови.
— Ты слишком хорошего о себе мнения. — продолжила хозяйка. — Коровы и быки на лугу тебе бабка с дедом. Никому ты не нужна, безотцовщина! Родилась как собака, как собака и помрешь! Убирайтесь с глаз моих прочь! Арина, растолкуй ей, что она должна знать и научи всему, что она должна уметь. — приказала бабка и нетерпеливо махнула рукой, чтобы мы уходили.
Служанка увела меня прочь из богато обставленной залы и от вкусного аромата жаренных гренок.
— Вот сейчас покушаем, — подбадривала меня Арина, заметив, что я заметно пала духом, — И жизнь повеселеет!
Как могла повеселеть моя жизнь? Последняя надежда на любящих дедушку и бабушку растаяла вместе с утренней росой. Никому никогда я не буду нужна. И что значит, умереть как собака?
— Пойдем!
Арина увлекла меня в свой флигель, где уже был накрыт стол: горячие щи с пышной булочкой, стакан терпкого чаю и мягкая теплая гренка. Степан уже заждался, потому что сразу же сел за стол, как только мы вошли.
— Арина, — сказала я, проглатывая ложку теплых щей, — Ты знала мою маму?
