, художник и хороший знакомый, получил приглашение в своего рода дом творчества для художников, музыкантов, литераторов и т. п. и по доброте душевной присоветовал начальству и меня. Обитель “трудов и чистых нег” располагалась в Умбрии в замке XV века.
Так что ниже – выдержки из моих дневниковых записей почти десятилетней давности, приправленные нынешними соображениями и комментариями.
9 августа 2009. Прилетел, и сразу поехали к морю – за Остию. Зной. Чистый пляж. Нудисты. Причем, по моим одноразовым наблюдениям, охотно оголяются стройные женщины и жирные колченогие старики, выставляющие на всеобщее обозрение свое хозяйство. Ресторан “Средиземноморье”. Луна на ущербе. Кайма огней спереди и сзади по границе моря. Официанты-румыны. На обратном пути – мужчины в блядских женских одеждах, сигналящие с обочины фонариками (человека три вдоль дороги). Дома открыл ставни – шумная ночь: молодежь в двух кафе внизу на перекрестке.
10 августа. Заблудился по обыкновению, и вдруг наобум вышел на Пьяцца де Массими с “гоголевской” колонной…
Через два года упомянул это место и возникшие здесь литературоведческие домыслы в стихотворении:
Вот римлянка в свои осьмнадцать лет
паркует мотороллер, шлем снимает
и отрясает кудри. Полнолунье.
Местами Тибр серебряный, но пробы
не видно из-за быстрого теченья.
Я был здесь трижды. Хочется еще.
Хорошего, однако, понемногу.
Пора “бай-бай” в прямом и переносном,
или напротив: время пробудиться.
Piazza de’Massimi, здесь шлялись с Петей
(смех, а не “пьяцца” – черный ход с Навоны),
и мне пришло на ум тогда, что Гоголь
березу вспомнил, глядя на колонны,
а не наоборот. Так и запишем.
Вот старичье в носках и сандалетах
(точь-в-точь как северные старики)
бормочет в лад фонтану.
А римлянка мотоциклетный шлем
несет за ремешок, будто бадейку
с водой, скорее мертвой, чем живой.
И варвар пришлый, ушлый скиф заезжий
так присмирел на склоне праздной жизни,
что прошептать готов чувихе вслед:
“Хранят тебя все боги Куна… ”
[6]Вот этот знаменитый пейзаж из “Мертвых душ”, который имеется в виду: “Белый колоссальный ствол березы, лишенный верхушки, отломленной бурею или грозою, подымался из этой зеленой гущи и круглился на воздухе, правильная мраморная сверкающая колонна; косой остроконечный излом его, которым он оканчивался кверху вместо капители, темнел на снежной белизне его, как шапка или черная птица…”
Годы спустя я с приятным удивлением нашел то же предположение у Набокова.
11 августа. Утром выехали в замок и по пути завернули в городишко Тоди. N купил в антикварной лавке здоровенную аптекарскую вазу (из-под цветной воды).
