, и взыскали со старого приезжего козла налог на экзотику – и пищевая цепь благополучно замкнулась.
И нечто подобное повторялось потом с завидным постоянством. Скажем, заприметил я боковым зрением в тупичке старого Феса махонького дедушку в чалме и ветхом халате рядом с ветхим осликом и тайком заснял его. А звездочет возьми да и просемени ко мне деловито за платой: он там, оказывается, на вахте – ряженый. Ну, и кто из нас охотник, а кто добыча? Вот это-то ощущение подвоха с непривычки несколько нервировало: иногда закрадывалось подозрение, что я – участник спектакля, но не поставлен об этом в известность.
Подцепив вирус самолюбивой мнительности, я, вероятно, лишил себя полноты удовольствия от ночного столпотворения на площади Джемаа-эль-Фна в Марракеше. Эта огромная площадь в центре огромного же глинобитного средневекового города в ночные часы традиционно отдается под балаган и в прямом, и в переносном смысле: заклинатели змей, гадалки, знахари, пляски трансвеститов; тут же обжираловка – чаны с диковинным варевом; какофония из музыки, пения и всякого рода завываний. И, понятное дело, у недоверчивого новичка может создаться впечатление, что эти возбужденные толпы норовят именно ему всучить что-либо абсолютно лишнее. Скажем, точную дату его смерти с плошкой похлебки из бараньих мудей в придачу. Для скованного человека вроде меня эти встречи глазами в толпе с последующим хватанием за руки и принуждением к чему-то непонятному – нешуточное испытание. Поэтому я заранее напялил одну из самых отталкивающих своих физиономий – и, скорей всего, сам же и прогадал, отвадив от себя заодно с шарлатанами Джемаа-эль-Фна добрую половину праздника.
Вряд ли когда еще занесет в эти края, но мой совет: набивайте карманы мелочью и позволяйте водить себя за нос, пока не наскучит! Если разобраться, все по-честному: вы ведь не жить сюда приехали, а пялиться; перед вами, зеваками, и ломают за гроши какую-то свою комедию.
Но одну безусловную удачу той ночи сберегу и внукам расскажу: я видел дервишей! Всякий раз, перечитывая “Путешествие в Арзрум”, я с веселым умилением предвкушаю это место – встречу автора с дервишем. Так точно: четыре огородных пугала расположились прямо на мостовой с краю безумствующей площади. Желая сделать мне приятное, наш гид Анисе дал им монетку, и они принялись кликушествовать наперебой. Хватило их, как музыкального автомата, секунд на сорок.
Вообще “книжный” опыт, восполняя отсутствие личных местных воспоминаний, служит добрую службу в путешествии. Объясню, о чем я.
