Важнейшая грань в проблеме, что может человек взять от природы, а на что не имеет права, - это понятие Своего Дома на Своей Земле. М.И. Леденев неоднократно обращал внимание на крайности в оценке категории собственности: от "собственность священна и неприкосновенна" до "собственность есть кража".
Я же утверждаю, что истинны оба взаимоисключающих высказывания. Но относить их надо к разным объектам. Существует собственность, которая священна и неприкосновенна, и существует собственность, которая есть кража. Грань между ними - то понятие, которое М.И. Леденев ставит в центр всей экономической науки - Свой Дом. Свой Дом на своей земле имел каждый свободный человек во все времена. Да разве только свободный? Русский крепостной во веки веков жил в Своей Избе, и последний нищий на Руси, рассказывает А.С. Пушкин, уходя побираться, оставлял Дом в деревне, и у самого дикого дикаря был вигвам или яранга, юрта, иглу (2)
Советская экономика послесталинских времен посягнула на эту святая святых человеческой жизни и обобществила сферу быта. Лишенный Своего Дома, деградировал работник, на котором держалось хозяйство.
Самым страшным для Ф.М. Достоевского на каторге, в "Мертвом доме", оказалось то, что там человек никогда не один (3) И потому любое общежитие - мертвый дом. Оно не может быть пристанищем любви. А любовь это жажда бессмертия, как говорил М. Монтень.
В Своем Доме, на своей земле труд формировал человеческую личность. Труд вольный, осмысленный, благородный, от первых дней, как человек встал на ноги, до последних дней, пока ноги носили. Вольный, потому что хоть и от зари до зари, да не от звонка до звонка, как захочешь, так и бросишь, как заблагорассудится, так и снова возьмешься. Осмысленный, потому что не культуризм, а необходимость. Мог Мишка Леденев полить капусту не как мама сказала - по три кружки на корень, а по одной, ведь все равно бы никто не уличил? Нет, не мог, знал, что дожить надо до следующего урожая. Благородный, потому что не товаропроизводящий, не для обогащения - для поддержания жизни да для примера подрастающему поколению. С первых дней, как сможешь выгнать чужого козла со своего огорода, до последних, пока есть силы доползти хоть на четвереньках до грядки - огурцы прополоть. А что было делать восьмидесятилетней Пелагее Яковлевне Леденевой в тепле и уюте у сына на девятом этаже, кроме как сидеть у окошка пригорюнившись да смотреть невидящим взглядом на окрестный асфальт, машины, конторы?
