Он приоткрыл дверь и прислушался к шуму, доносившемуся со второго этажа.
— Снова пошел народ, — прошептал он. — Видимо, нужно будет позвонить в Мулен, чтобы прислали гроб и катафалк…
Потом, без всякой видимой связи, продолжал:
— Думаю, теперь вам все понятно? После того, как я принял эти деньги, мне оставалось лишь клятвенно заверить господина кюре, что я невиновен. Мне было бы трудно проделать это в вашем присутствии, господин комиссар: это лишь укрепило бы ваши подозрения. Вот и все. Но вы словно прочли мои мысли, и все утро, пока я крутился возле церкви, ни на минуту не выпускали меня из виду. Теперь господин кюре пришел сюда — и вновь мне остается лишь гадать о том, что его привело, потому что вплоть до вашего появления он так и не решился начать разговор.
Тут взгляд его затуманился. Чтобы скрыть охватившую его досаду, Морис де Сен-Фиакр деланно рассмеялся.
— Все это проще простого, не так ли? Если человек живет, как последний шалопай, да еще подписывает чеки без обеспечения… Старина Готье меня избегает. Наверняка он тоже убежден, что это дело моих рук.
Вдруг он удивленно уставился на священника.
— Господин кюре, что с вами?
В самом деле, священник был мрачнее тучи и старался не встречаться взглядом ни с графом, ни даже с Мегрэ.
Сообразив, в чем дело, Морис де Сен-Фиакр с горечью воскликнул:
— Вот! Мне опять не верят! И как раз тот человек, который хочет меня спасти, убежден, что я виновен.
Он вновь распахнул дверь и, забыв, что в доме покойница, громко позвал:
— Альбер! Альбер! Да скорее же, черт возьми! Принесите нам чего-нибудь выпить.
На зов явился дворецкий и направился к стенному шкафу, откуда достал бутылку виски и стаканы. Все молча наблюдали, как он разливает виски. Многозначительно улыбнувшись, граф заметил:
— В мое время виски в замке не держали.
— Это господин Жан…
— А!
Отпив добрый глоток, граф проводил дворецкого до двери и запер ее на ключ.
— Здесь многое переменилось, — пробормотал он словно про себя.
А сам по-прежнему не спускал глаз с кюре, и тот, чувствуя себя все неуютнее, сбивчиво заговорил:
— Извините, мне пора идти на урок катехизиса.
— Минуточку. Вы по-прежнему уверены в моей виновности, господин кюре. Да нет же, не отпирайтесь. Священники врать не умеют. Однако я хотел бы кое-что прояснить. Ведь вы меня не знаете. В мое время вас в Сен-Фиакре не было. Вы обо мне только слышали. Вещественных доказательств никаких нет. Комиссар сам присутствовал при несчастье и знает это лучше, чем кто-либо другой.
