Соната для фортепьяно, скрипки и гобоя | страница 3
— Не жид я, а немец, — доводил он каждому, — батька мой из немцев!
Вымахал он дылдою в два метра, во всех драках и пьянках был первым, но в открытую со Шломой не сталкивался и даже, когда забирали в армию, подсунул свою голову под Шломову машинку. Чтобы повезло.
Хоть и уверяли плакаты в военкомате, что армия исправляет самых отпетых хулиганов, Лешка вернулся прежним, даже худшим. И силы прибавилось, и злобы. Опять он стал верховодить в поселке…
А Пашку под нулёвку стригли в Могилеве. После школы он поступил в техникум и оттуда ушел служить. Попал в Афганистан и вернулся без ног.
Окончил техникум и устроился в Кричеве на автобазе. В Краснополье приезжал только на праздники. И всегда заходил к Шломе постричься и поговорить. Хоть он больше стихов не писал, но Шлома все равно называл его Феферкой, и Пашка на это не обижался. Ему даже нравилось это имя…
Когда из Краснополья начали уезжать евреи, и одним из первых подался в Америку Евсей, Пашка сказал Шломе:
— Все ваши едут. У нас в Кричеве уже ни одного еврея не осталось. А вы чего ждете?
— Не знаю, чего жду. У моря погоды, наверное, — грустно сказал Шлома и добавил, — Перла каждый день про это разговоры заводит. Ей кажется, что там булка с маслом. А там, как и везде, шерри-бренди, чепуха…
— Может, и шерри-бренди, а лучше, чем здесь, — сказал Пашка и неожиданно добавил, — там вас хоть Лешка Немец жидом не назовет!
— Тебе уже рассказали, — вздохнул Шлома и добавил, не ожидая ответа, — не на одних Лешках Краснополье держится.
А назвал Лешка Шлому жидом на День Победы, можно сказать, в святой для Шломы день. В этот день в Краснополье всегда устраивали маевку возле кургана на чериковской дороге. Шлома всегда в этот день надевал свою единственную медаль «За отвагу» и первым домбытовским автобусом уезжал на курган. Как всегда, он подходил ко всем компаниям, всюду его поздравляли и угощали и он чувствовал себя самым счастливым человеком. В этот день возле кургана всегда было много приезжих, бывших краснопольцев, Шломе было что вспомнить и о чём поговорить. Как говорила Перла, он сиял в этот день, как субботняя хала, только что вынутая из печки.
У Лешкиной компании Шлома оказался где-то к середине дня. Останавливаться он не хотел возле них, но Лешка его окликнул сам:
— Шлома, — сказал он, — у нас тут к тебе вопросик есть. Как к ветерану.
— Какой? — спросил Шлома.
— Я тут пацанам говорю, что тебе за стрижку медаль дали, а они не верят. Подтверди!