Отраженный свет | страница 88
А Она? Она потом оправдывалась:
— Конечно, я никогда не попадала в такие ситуации одна. Всегда рядом со мной был мой Мишка. А с ним нигде не пропадешь, он все умеет, я с ним ничего не боюсь. Даже если бы я падала в пропасть, а рядом со мной летел мой Мишка, я бы только спокойно поправляла прическу. Он такой... в лепешку расшибется, а сделает, чтобы мне было хорошо.
Бедный Мишка! Своенравные и жестокие дамы семнадцатого века, бросающие перчатку в клетку тигра, не перевелись на белом свете. С тех пор у них даже испортился характер. Если раньше рыцаря, принесшего даме перчатку, одаривали таким взглядом, за который в семнадцатом веке было принято отдавать жизнь, то теперь...
...Они сидели на озере в горах и ждали. Вертолет должен был привезти продукты, поэтому еды у них было с собой очень немного. Но никто не прилетал - не было погоды. И долго ли, коротко ли, но продукты кончились. Они все ждали, ждали до тех пор, пока Она, капризно дернув плечиками, не заявила:
— Мишка, разве ты не видишь, я хочу есть!
И Мишка, взяв заряженный карабин и сунув в карман запасную обойму, покорно отправился в лес. К вечеру ее ждал аккуратно разделанный медведь. Шкура была мастерски снята вместе с когтями, ушами и хвостиком, без единого пореза. Медведь лежал на спине раздетый, болезненно бледный, его лапы, скорбно сложенные на старческом брюшке, были пронизаны массой подагрических жилок, и вообще он так походил на пожилого, только что преставившегося астматика, что Она не выдержала:
— Зачем ты его убил... какие вы все-таки, мужики, жестокие... Мне жалко... - Она всхлипнула. - Не буду я есть медведя!
Если бы на Камчатке водились тигры, наверняка Она послала бы Мишку снова в лес... Но к счастью для него, ничего более съедобного в лесу не было...
...Собираясь в поле, женщина часто думает, что в геологическом отряде она будет обузой, и изо всех сил старается поменьше быть обузой. Бывает, что чересчур старается.
...Она была мастером спорта по плаванию, и мы весь сезон ходили вместе в маршруты, а мое мужское самолюбие не позволяло считаться с ее титулами - чего там, баба есть баба, - и поэтому я всегда ходил из последних сил, я почти бежал, перепрыгивая через валежины или ныряя под них с ходу, а если они лежали так, что и прыгать и нырять неудобно и если они были не очень толстыми, я ломал их грудью; ни на каких соревнованиях я не развивал такой скорости и все-таки постоянно чувствовал за спиной ее горячее ровное дыхание, и поэтому все прибавлял и прибавлял ходу, а Она все не отставала.