Отраженный свет | страница 43



Полевая диалектика

— Да так же он в один момент себе спину собьет, - не выдерживает Женька, и, пока Серега что-то убедительно доказывает, он решительно отстегивает подпруги и передвигает седло. Арарат с наслаждением распускает живот. Несильный удар кулаком - и от неожиданности конь громко выпускает из себя весь лишний воздух. Женька, стараясь не упустить момент, быстро затягивает подпруги. Упершись ногой в брюхо, весь откинувшись назад и побагровев от напряжения, он немилосердно тянет ремень.

— Ясно? Теперь он стройней Джины Лоллобриджиды.

— Ясно. Только ты свою Лоллобриджиду сам поведешь, а я посмотрю, как она у тебя на первом же подъеме выдохнется.

Женька пренебрежительно глядит на Серегу, хочет сказать: "Дурак, чего ты понимаешь!", но в одно мгновение оценив соотношение сил на случай возможных недоразумений, ограничивается нейтральным: "Вот чудак! Так же вьюки меньше растрясаться будут" - и добавляет в адрес Лоллобриджиды несколько выразительных комплиментов на единственно понятном для нее языке. Конечно, не итальянском.

Идем по берегу океана мимо устьев рек Первой и Второй к устью реки Третьей. Все крупные реки у нас в районе носят такие романтические названия, ласкающие слух, как ветер дальних странствий: Четвертая, Пятая, Шестая. Первооткрывателями на Камчатке наверняка были бухгалтеры. Половина камчатских гор - Острые или Крутые, большинство мысов на побережье - Безымянные, а господствующая в нашем районе высота получила название Коврижка. Все-таки обидно - ведь есть где-то на свете Лимпопо, Сьерра-Невада, мыс Доброй Надежды и бухта Радости. А у нас - Коврижка! Единогласно переименовываем ее в Сьерра-Коврижку и удовлетворенные продолжаем путь.

Через несколько часов входим в долину реки и здесь надолго расстаемся с океаном. Река течет среди крутых, высоких обрывов в узком каньоне. На дне ущелья - русло с многочисленными каменистыми и песчаными косами и островками. Кое-где островки заросли редкими кустиками и чахлой травкой. Нам идти легко, а кони страдают - сбивают ноги, обламывают копыта.

Женька оглядывается на коня. Так тянет повод, все руки отмотал!

Арарат шагает осторожно, тщательно выбирая, куда поставить ногу. Но везде под ногами острые камни. После каждого шага конь болезненно вздрагивает и даже чуть-чуть приседает. Его огромные глаза влажны, ноздри возбужденно трепещут. Он покорно и печально смотрит на безжалостного погонщика. Женьке становится как-то не по себе.