— А что вы, собственно, очень уж возмущаетесь? Ведь вы даже не член-корреспондент!
Про одну научную проблему моя бывшая шефица говорила:
— Эти вопросы решаются на уровне докторов!
Регламентация, субординация, униформа, благолепие. Не товарищи, а коллеги. Застегнуты наглухо на все пуговицы. Очень признателен, извините, глубокоуважаемый, будьте любезны, с искренним уважением... Ни слов человеческих, ни эмоций. Простейшую формулу, выражающую конец всякому терпению, научный сотрудник с большим академическим стажем сконструировал бы, наверно, так:
— Я Вам (обязательно с большой буквы!) лицо набью!
Попробуй найди человека среди такого благолепия...
И редеет многолюдье, превращается понемногу в социальную среду. Внешнюю, неуютную, чужую среду. Иногда даже мороз по коже дерет, когда подумаешь об этой среде. Вот застала меня ночь в тундре, дождь, я хоть костер разожгу, согреюсь, обсушусь,, ну а если в городе? В гостинице мест нет, на вокзал пойдешь - милиция заинтересуется - почему в зале ожидания, если не пассажир? Хоть пропадай на улице среди этой плотнейшей социальной среды. Какое ей дело до твоей беды, твоей боли?
Нет, не от перенаселенности бежит человек из города. От одиночества. К людям. Ну сейчас разве я один? Я знаю, ребята в лагере не спят, ждут меня, варят кашу, готовят дрова для костра, большого, теплого, ласкового.
И темнота вокруг, и все, что она скрывает, разве все это мне чужое? Электрические сумерки города, солнечные заполярные ночи, белые ночи Ленинграда - разве вы подарите усталому человеку такую густую, мягкую, убаюкивающую тьму?
Тундра... Да здесь я чуть не каждую кочку носом перепахал, возвращаясь затемно из маршрута. А горы для меня примерно то же, что рабочий стол для бухгалтера, поле для хлебороба. Это и есть мое поле, здесь я работаю, здесь я живу. И на одной ли речке ночевать, на другой, так ли уж важно? Главное - я дома. И среди друзей.
...И все-таки много непонятного, странное оно бывает, одиночество, разное.
Бывает, после спора становится так тоскливо, никто тебя не понял, и работа твоя никому не нужна, и никому дела нет до твоих надежд, труда, души, фантазии, всего, что сейчас хоронишь вместе с обруганной идеей. Один, как затравленный волк. Выходишь на улицу - все куда-то спешат, у каждого свои дела, заботы. Вот какие-то две девицы навстречу, идут, болтают, смеются. Ну, у этих, наоборот, ни дел, ни забот. Я делаю шаг вправо, чтобы разойтись, - и они вправо. Шаг влево - они опять оказываются на пути. Тогда я делаю решительный рывок в сторону, - что я, танцевать, что ли, с ними здесь буду, и вдруг... Мой злой взгляд в упор наталкивается на смеющиеся глаза девушки, и я чувствую, как рот против воли расплывается до ушей. Спасибо, девушка!
