Он еще покрутил мою руку.
– Так я и думал, – он с облегчением улыбнулся, – у тебя ведь давно эти пятна?
Я молча кивнула.
– Не беспокоят?
Я отрицательно мотнула головой.
– Тогда все в порядке, – он на секунду задумался, – смазывай их сливочным маслом, чтобы кожа не сохла и не чесалась.
Он улыбнулся, поймав мой изумленный вопросительный взгляд.
– Обычное масло, знаешь? Вам на бутербродах дают, – объяснил он на понятном мне языке, – ты его возьми и руку помажь. Будет легче.
Он подождал, когда я ему поверю, потом встал и махнул мне рукой.
– Пойдем отведу тебя в группу. Скоро подъем.
За завтраком мы сидели с Аней за столом – каждая на своем месте. Она безо всякой охоты, просто потому, что надо есть, ложку за ложкой отправляла в рот манную кашу. Я свою кашу уже проглотила – на автомате, не чувствуя вкуса – и теперь неотрывно смотрела на квадратный кусочек масла, который лежал на хлебе. Пока мы ходили в туалет, пока умывались, успела рассказать Ане и про масло, и про врача. Аня заметила мой пристальный взгляд.
– Мажь, – прошептала она, тихонько кивнув на масло.
– Как?! – Я боялась, что меня накажут: знала, что нельзя так обращаться с едой.
– Бери и мажь, – не унималась Аня, – врач же сказал, надо.
Я колебалась, а Аня подбадривала:
– Надо слушаться взрослых!
Чувствуя себя преступницей, я сначала осторожно дотронулась до подтаявшего кубика указательным пальцем левой руки. Ощущения были приятными. Потом чуть осмелела и зачерпнула пальцем немного масла.
– Никто не видит, – Аня торопливо оглянулась, – давай!
Страх чуть-чуть отступил. Я положила правую ладонь на стол и стала размазывать масло по красным пятнам. Мне казалось, что они на глазах белеют, становятся незаметными. Это было хорошо. Значит, врач говорил правду! Я зачерпнула еще.
– Мажь, – подзадоривала Аня, – не бойся.
Я с удовольствием размазывала масло по руке. И воображала, что скоро вылечу свои пятна. От масла они пройдут, я стану как все. Мне больше не будет стыдно за то, что я не такая, за то, что не могу отмыться от неопрятной красноты…
И тут за спиной раздалось шарканье взрослых ног. Я дернулась и быстро спрятала правую руку. Воспитательница подошла к нашему столику и склонилась надо мной.
– Что там у тебя?
Я, как обычно, открыла рот и начала глотать воздух, не в состоянии произнести ни слова.
– А ну покажи!
Не двигаясь, я продолжала сидеть, сунув руку под стол. Решила молчать до последнего. Воспитательница видела размазанный пальцем кубик масла, спрятанную под столом руку и ничего не могла понять. И тут как гром среди ясного неба.
