Все, что достаётся тяжело, наиболее ценно.
Она стала моим бриллиантом!
* * *
Несколько следующих дней я был счастлив даже при одной мысли об Элен. Мне стало легко. Все проблемы с бандитами из отдаленных оппозиционов, слежки, преследования и другие сложности померкли перед этим. Я словно расправил крылья, взлетел и наконец начал жить полноценно, не думая о том, что что-то могло быть иначе и лучше, не сравнивая и не анализируя свои действия. Мои мысли были поглощены одной-единственной девушкой. Элен! Как красиво ее имя! Как и она сама.
Каждое новое свидание привносило в наши отношения еще больше страсти. Мы быстро стали очень близки. Помню, как мы ходили на выставку живописи, шедевров XX века. Смотря на полотна, мы долго обсуждали увиденное, пытаясь предположить, что хотел изобразить художник, а потом долго целовались в темном углу, потеряв контроль над своими руками и совершенно не думая об окружающих. Нам сложно было разомкнуть руки, отойти друг от друга хоть на небольшое расстояние.
А после, сидя в ресторане, мы рассказывали о себе, о своих родных и друзьях. Мы говорили и говорили, и никак не могли наговориться. Я никогда не открывался человеку так быстро. Мне она казалась такой искренней и честной, настоящим сокровищем в этом мире – совсем не такой, как остальные.
После долгого периода бесчувственности я влюбился. По-настоящему, безо всяких «но». Мне нравилось в ней все: голос, волосы, фигура, грудь, взгляд, мысли, движения. Она была совершенной. Впервые в жизни у меня промелькнула мысль, что мне пора жениться и заводить детей. Я хотел малышей, похожих на нее. Одним словом, я был счастлив.
* * *
Появление Симона в наших отношениях стало для меня абсолютным сюрпризом. Однажды вечером, за ужином в ресторане Элен сказала, что ей нужно срочно встретиться со старым другом, которого она давно не видела. При этом я видел, что ей непрерывно шлют сообщения на провизор, и сохранять спокойствие ей становится все сложнее. Она сильно извинялась и убеждала, что завтра мы обязательно встретимся, и она исправится. Такое поведение мне показалось странным, не бегут к друзьям с такой скоростью.
Стараясь оставаться спокойным, я позволил ей уйти, понимая, что это конец наших идиллических отношений. Вернувшись домой, я не стал ей посылать приятных мыслей, выпил водки, что делаю крайне редко, и уснул. Наутро, проснувшись совершенно подавленным, я послал Элен сообщение, ответ на которое получил только поздно вечером. По эмоциям я понял, что она переживает и боится обидеть меня, но не может пока со мной встретиться. Это выбило меня из колеи. Сложно объяснить, почему так сильно. Представьте, что я долгое время был холоден и в какой-то мере бесчувственен к другим людям, особенно к девушкам, так как верил, что не стоит распылять свои чувства, необходимо найти одну-единственную и открыться ей. Юношеский идеализм. Я верил, что Элен – она и есть. Я сделал Элен такой для себя, выбрав ее, приписывал ей больше и больше позитивных качеств, почти обожествлял. Она стала воплощением всех моих фантазий и мечтаний. Именно так я всегда представлял девушку своей мечты: голос, внешность, интересы. Такого не бывает в жизни! А я встретил.
