Глава девятая
Неизвестные письма А.М. Лариной
«Я никогда не была политической
сторонницей Бухарина»
По роду своих научных интересов мне приходилось бывать в исправительно-трудовых учреждениях, знакомиться с архивными материалами. Порой встречаются документы, недоступные для широкого круга долгие годы, а потому вроде бы и не существующие ни для печати, ни для тех, к кому имели когда-то непосредственное отношение. Именно так, случайно, и попало ко мне лагерное личное дело А.М. Лариной, осуждённой якобы за контрреволюционную деятельность. Отдельные материалы её дела (ниже они публикуются полностью) и побудили ещё раз обратиться к воспоминаниям Лариной «Незабываемое» (Знамя, 1988, № 10, II, 12).
Итак, обратимся к воспоминаниям:
«Декабрьское постановление 1938 г. не застало меня врасплох, к нему я была психологически подготовлена, оно не подавило меня неожиданностью. Смерть, она не страшна. Мёртвый не мыслит.
Страшен предсмертный час, предсмертное мгновение».
Далее следует красочное описание того, как Ларину вели на казнь. Эпизод, безусловно, впечатляет и вызывает естественное чувство сострадания. Но попытаемся подойти к нему с точки зрения документальных фактов. Так вот, в деле содержатся все постановления Особого совещания, под которыми стоит её подпись. Если бы существовало постановление о расстреле, то оно, несомненно, сохранилось бы так же, как и все остальные, сохранилось бы и постановление об отмене смертной казни.
Допустим существование такого документа, впоследствии изъятого из дела. Но какая необходимость в этом была?
Человек может забыть многое другое, но день, когда заново рождаешься, вряд ли не сохранится в памяти. Обратимся вновь к документам. Ларина свой приезд в Москву относит к концу декабря 1938 года. На акте же о личном обыске в тюрьме Москвы стоит дата — 4 декабря 1938 года. Следовательно, даже если эпизод с мнимым расстрелом перед вызовом в Москву состоялся в Мариинске не в первых числах декабря, а 1 декабря, то никаким образом она не могла оказаться в Москве даже с учётом проезда в скором поезде, не говоря уже об обычном маршрутном эшелоне с осуждёнными.
Вызов в Москву вряд ли был связан с кампанией по пересмотру дел членов семей, репрессированных за измену Родине, которая в то время проходила. Подлежавшие освобождению в связи с прекращением дела по решению Особого совещания получали справку об освобождении. Все они имели право свободного выбора места жительства. Скорее всего, Берию интересовал определённый круг вопросов.
