Одновременно с гонением на священнослужителей началась крупномасштабная кампания по высылке в отдалённые места тех, кто ранее состоял в организациях меньшевиков, анархистов, эсеров, а заодно — и участников повстанческих движений Махно, Антонова и многих других.
Коллективизация была не чем иным, как преднамеренно спланированной акцией, направленной на уничтожение русского крестьянства и цвета русской интеллигенции. Во имя общности «советский народ» уничтожались история, культура, кровные и семейные узы, то есть неё то, что всегда было характерно для сельской общины и казачества.
Уничтожение русской инженерно-технической интеллигенции началось с кампании по фальсификации дел о контрреволюционном саботаже, антисоветской деятельности, вредительстве в различных областях народного хозяйства. Об этом свидетельствовал первый публичный процесс «Шахтинское дело» (1928). Обвиняемые на судебных процессах представляли только верхушку айсберга большого числа репрессированных в 1929–1931 годах по «вредительским делам».
В одном лишь 1931 году во внесудебном порядке на Особом совещании ОГПУ и его коллегий были рассмотрены дела в отношении 2490 лиц, из них: профессоров — 85, инженерно-технического персонала — 1152, экономистов — 249, агрономов — 310, ветврачей — 22 и прочих служащих — 66, что составляло 5 % от числа оставшихся после революции в стране специалистов промышленности, транспорта, сельского хозяйства. В результате репрессий вакуум заполнялся новоявленными интеллигентами — часто выходцами из малокультурных социальных слоёв, выучившимися детьми бывших ростовщиков и мелких буржуа, ремесленников, торговцев, у которых в графе анкеты стояло пролетарское происхождение. Как правило, это были представители «малых народов».
Нарождавшаяся новая элитарная мафия стремительно захватывала ключевые позиции в науке, литературе, искусстве, средствах массовой информации, медицине, торговле, сфере распределения материальных благ.
К репрессиям против русской интеллигенции приложили руку немало лиц еврейской национальности, и среди них — Г. Ягода, Г. Зиновьев, Е. Ярославский, Л. Каганович и многие другие. На совещании хозяйственного актива (июнь 1931) И.В. Сталин говорил: «Наиболее квалифицированная часть старой технической интеллигенции была заражена болезнью вредительства… Одни вредили, другие покрывали вредителей, третьи умывали руки и соблюдали нейтралитет, четвертые колебались между Советской властью и вредителями». А отсюда, продолжал он, «наше отношение к старой технической интеллигенции выражалось, главным образом, в политике разгрома». Было бы наивным полагать, что слова Сталина — результат умозрительного заключения. Его выводы вытекали из результатов обобщения докладов руководителей различных рангов, а их составители хорошо известны.
