На него, уже обессиленного, наткнулись четверо ненцев-охотников. Они-то и доставили Малюткина в городской отдел милиции Надыма.
После краткого опроса его посадили в отдельную камеру. О беглеце передали сообщение в штаб военизированной охраны Обского лагеря. Для опроса Малюткина и последующих разыскных действий прибыла оперативная группа. Первым делом побеседовали с ненцами, затем опросили Малюткина об обстоятельствах побега, составе группы, марш руте пути, судьбе остальных участников…
12 ноября специальная экспедиция вместе с Малюткиным отправилась по маршруту побега в поисках останков беглецов. Поиск начали от устья реки Хаги, двинулись вверх по реке Надым. Обстоятельно обследовались её притоки: речка Зуга, Выла-Танлово и ряд безымянных рек до речки Пейс-Яха. Поскольку, по показаниям Малюткина, первым был убит Парафимович, то искали его труп. Уже к вечеру 13 ноября опергруппа в районе правого берега реки Хаги, в 500 метрах от устья реки Надым, 100 метров восточнее от правого берега, подняла труп, точнее, останки Парафимовича. Попытались найти останки Кравченко, но не нашли, так как Малюткин плохо ориентировался на местности. Обследовали берега и притоки реки Надым и уже здесь, в 6 километрах от устья реки Пейс-Яха, обнаружили место убийства Суховеева.
Таким образом, поисковая группа шла по примерному маршруту побега с 12 ноября по 1 декабря 1949 года. По установленному порядку трупы беглецов, их останки и принадлежащие погибшим вещи в обязательном порядке поднимались с места происшествия и доставлялись для опознания по месту отбывания наказания. Поэтому всякие россказни бывших заключённых советских лагерей относительно отрубаемых пальцев с целью проведения идентификации являются не чем иным, как выдумкой, украшавшей их рассказы.
Что касается Малюткина, то он был отправлен в Куйбышев на судебно-медицинскую экспертизу. Нам не известна его дальнейшая судьба, но даже если он был признан вменяемым, ему смертная казнь не грозила, так как она была отменена в 1947 году. Его могли осудить, и вполне возможно, что он уже давно освободился из места заключения.
Глава четырнадцатая
ГУЛАГ послевоенного времени
С окончанием войны многие осуждённые связывали большие надежды на освобождение по случаю Великой победы советского народа. Казалось, незаконно репрессированных в 30-х годах, сумевших пережить эти трудные годы (оставалось их не так уж и много), следовало освободить в первую очередь. Они и тогда представляли мнимую опасность для государственного строя, а после войны тем более не могли представлять опасности. Их надежды не оправдались. Более того, даже в отношении тех, кто отбыл срок наказания, но продолжал содержаться в лагерях до окончания военных действий по директиве НКВД и Прокуратуры СССР за № 221 от 22 июня 1941 года и № 185 от 29 апреля 1942 года и всех последующих дополнений к ним, был проявлен ничем не обоснованный произвол. В совместной директиве МВД, МГБ, Прокуратуры СССР от 24 июня 1945 года предлагалось лиц, в отношении которых имелись агентурные сведения об их антисоветской деятельности за время нахождения в заключении, арестовать, представить материалы на рассмотрение Особого совещания для решения вопроса о направлении в ссылку. Повторно осуждённые подлежали направлению в отдельные лагерные пункты с более строгим режимом и ещё больше ограничивались в правах.
