— Черт возьми! Ты ничему не научился! Нет необходимости терпеть боль, — она схватила второй шприц и сделала ему укол.
— Я хотел посмотреть, сколько смогу вынести. Посмотреть, буду ли я кричать, как Хоттдог.
— Что?
— Он кричал… по коммуникатору.
— О, Боже… — она прикрыла глаза.
— Мне нужно было знать.
— Тебе нужно было знать… — ее глаза пылали, когда Тори открыла их. — Чертовы мужики! Все люди разные. Каждый ожог отличается. Это зависит от того, где это, насколько глубоко, как быстро началось лечение, и, черт возьми, от воли самого человека! — девушка отодвинулась, чтобы отойти, но Лукас протянул руку, останавливая ее. Он знал, что она не сможет причинить ему боль.
— Виктория. Посмотри на меня. Пожалуйста, — на него уставились злые глаза. Но он возьмет верх над ее холодной безразличной вежливостью! — Мне нужно было знать, скажу ли я то, что Хоттдог сказал о тебе, если этот гнев будет во мне. Я не знаю, что я говорил во сне, но я знаю, что тебе было больно это слышать. Я не хотел этого делать.
— Конечно, ты не хотел этого делать, майор. Веришь или нет, но я знаю, какой ты человек, — в глазах Виктории что-то вспыхнуло на мгновение, но они быстро опустели. — Но все, что ты говорил, — тоже правда, твоя правда. У тебя есть право говорить это. Теперь позволь мне подготовить раковину, и мы закончим процедуру.
— Почему ты настаиваешь на этом? — в его голосе звучало разочарование.
— Готовить раковину? Это остановит инфекцию, — она отвела взгляд.
— Я не об этом, черт возьми. Называешь меня майором! Ты знаешь мое гребаное имя!
— Я всегда знала, что чье-то имя предназначено для семьи и друзей. Ты ясно дал понять, что мы не являемся ни тем, ни другим. Я только твой доктор.
* * *
Лукас был ошеломлен — она ведь не может в это верить?
Осторожно развернув его левую руку, Виктория положила ее в раствор.
— Ты не можешь верить в это… — он зашипел, когда она попала в уязвимое место.
— Чувствительно там?
— Да, — через несколько минут ее пальцы разработали место, и напряжение спало. Мужчина снова расслабился.
— Виктория… — девушка нахмурилась.
— Что? — ответила она рассеянно.
— Почему ты так говоришь?
— Говорю что? — взгляд, брошенный на него, был напряжен.
— Что мы не семья, не друзья.
— Потому что это так, — Тори снова посмотрела на его руку. — Мне нужно сконцентрироваться здесь, если ты хочешь вернуться на истребитель.
— Ты думаешь, это для меня важнее, чем ты? — Лукас был возмущен. Это то, что она поняла из их «разговора»? Почему она ни разу не пришла поговорить? Виктория думает, что не имеет значения для него? Он коснулся ее бедра и почувствовал, как ее пальцы на мгновение замерли.
