– Не твое дело. Передай, что человеку из Системы, из Форчеллы, надо с ним поговорить. Все, хватит.
– Хватит?!
– Твое дело передать. Слушай, Пернатый, не устроишь мне эту встречу, знай, я тебя из-под земли достану. А устроишь, я поговорю с Уйатом, чтоб ты остался здесь. Будешь остегивать нам. Половину от того, что выручишь. Мне лично от тебя ничего не надо. Выбирай! Или сделаешь, как я прошу, и будешь жить, к тому же кормиться. Или не сделаешь, тогда тебе сюда ходу нет, крышка тебе тогда. Решишь – сообщи мне.
Пернатый развернулся на своей “Веспе” и, не говоря ни слова, умчался прочь. Ни спасибо, ни до свидания, ни номера телефона. Вернулся в Понтичелли, на клочок асфальта и бетона, к которому был приговорен. Тюрьма под открытым небом, зона, Гуантанамо – так говорили об этом месте. А заключенный номер один чувствовал себя в своей камере прекрасно, потому что любому незваному гостю путь преграждал Журавль – повар, личный помощник и компаньон дона Витторио, Архангела.
Все знали, где скрывается Архангел, но никто не знал, как к нему подобраться. Все запросы сортировал Журавль, он же готовил любимое блюдо дона Витторио – макароны с томатным соусом, приправленные перцем и базиликом, – и сообщал ему свежие новости и сплетни. Свое прозвище Журавль получил с легкой руки дона Витторио лет двадцать назад, в то время он был подростком и плохо владел своим телом, растущим слишком быстро и исключительно вверх. Вечно задевал люстры и навесные шкафы. Как птица, подумал дон Витторио, журавль в клетке. Угловатый, нескладный.
Журавль снимал с огня макароны, когда пришло сообщение от Пернатого. “Жура, надо встретиться, это срочно!!!!!!!” Уже пятое за утро, и каждый раз этот мерзавец Пернатый добавлял восклицательные знаки. Журавль старался сохранять спокойствие. Положил макароны, сверху – томатный соус, не перемешивая. Дон Витторио взял дымящуюся тарелку и пошевелил губами – сигнал, что Журавль может идти. Лишь после этого Журавль написал ответ Пернатому: “Встречаемся внизу, так и быть, только оставь меня в покое”.
Пернатый приехал вовремя, но, проявив предусмотрительность, не стал останавливаться прямо под окнами дона Витторио. Если заметят, пиши пропало.
– Жура, ты в курсе, что случилось на площади Календы? – начал Пернатый, не слезая со своей “Веспы”. Он старался не смотреть на Журавля, этот высокий худой человек всегда вызывал в нем трепет. Ему казалось, он похож на могильщика из фильмов: сколачивает тебе гроб, хоть ты еще не умер.
