Чувства, которые она испытывала при взгляде на свою лабораторию, всегда были одинаковыми – смесь удовольствия и гордости. Она потратила не один год, чтобы это место приняло свой нынешний вид. Каждый сверкающий никелем и стеклом инструмент делался по её индивидуальному заказу, оборудование подбиралось королевой долго и тщательно. Прищурившись, она принялась искать взглядом Ликспитла – так она называла склонившегося сейчас над рабочим столом пикси. Она направилась к нему.
Её шаги пикси услышал не сразу. Большие жёлтые глаза Ликспитла были прикованы к стоящему перед ним микроскопу, его длинные тонкие пальцы чутко обхватывали ведущую к линзам чёрную трубку. Прильнув к окулярам, он то сжимал, то разжимал пальцы, и от этого был похож на плетущего сеть паука. Кожа Ликспитла, некогда гладкая и напоминавшая по цвету лунный свет, со временем сделалась пористой и желтоватой, покрылась пятнами и шрамами, полученными за долгие годы в результате различных происшествий в лаборатории. Даже одежда на нём и та была желтоватой. Его рабочий фартук на груди был покрыт пятнами, из большого кармана торчали какие-то инструменты, тоже не казавшиеся достаточно чистыми. Неряшливый вид Подлизы был неприятен Ингрит – хотя, с другой стороны, ей ведь нужно, чтобы он работал, а не на бал её сопровождал, правда же?
Ликспитл был единственным, кто знал о секретной лаборатории королевы. Пойманный самой Ингрит много лет назад, он вынужденно утратил свои крылья – и свою душу тоже – и сделался, если так можно сказать, главным (и тайным) королевским экспериментатором. С годами Ликспитл успел даже забыть, что он пикси, и часто называл себя человеком, а Ингрит давно перестала при этом поправлять его. Для её целей было даже удобнее, если эта зверушка не будет помнить о своём родстве с феями и эльфами. Пусть Ликспитл считает, что он работает «во имя науки», хотя правильнее было бы сказать – на благо Ингрит. Ну да ладно. Самое главное, что он сутками сидит в подвальной лаборатории под замком Ульстед и ставит, ставит, ставит придуманные им самим жестокие опыты.
Пикси оторвал голову от окуляров микроскопа, опустил на свои жёлтые глаза защитные очки и уставился на мерцающий красный цветок. Напевая себе под нос какую-то мелодию, он продолжил свою работу – принялся вытряхивать над лабораторной чашечкой сердцевину цветка, заставляя золотистую пыльцу оседать на стекло. Цветок в полутёмной лаборатории и пористых лапках Ликспитла казался совершенно не к месту. Вокруг стояли десятки плотно закрытых стеклянных банок, в которых томились феи самых разных размеров и форм. Да-да, именно здесь они оказывались, исчезнув с вересковых топей – и всякий раз по приказу Ингрит.
