Это был веселый человек с пухлыми щеками и животом, смех которого удивил меня в первый раз, когда я его услышала. Теперь он хлопал Виктора по спине, хохоча над только что услышанной историей, его глаза слезились, а короткий тюрбан съехал набок.
Его жена, Гедда, прикрыла рукой, что-то похожее на снисходительную улыбку. Я улыбнулась в ответ. Мне нравилось это чувство, хотя некоторые торговцы за столом смотрели на него искоса, деликатно потягивая томатно-арахисовый суп.
Он поселил нас среди более богатых гостей по неожиданной, но лестной просьбе графа, который нанял нас. К счастью, он, похоже, не обиделся на нас за навязчивость. Напротив, он, казалось, был более склонен проводить время с нами, чем другие его покровители.
Элла поймала мой взгляд, кивком головы указала на торговцев и скосила глаза. Я хихикнула, а она шумно отхлебнула суп, отчего ближайшая к ней богатая женщина презрительно скривила нос.
Слуги подбежали, чтобы убрать тарелки. Кое-кто извинился, а те, кто остался, занялись своими собственными развлечениями. Музыканты достали длинные флейты, чтобы наполнить воздух мягкой, пронзительной музыкой. Некоторые гости достали мешочки с картами и маленькие плитки, которые они разложили на столе. Двенадцатая рота воздерживалась от любых азартных игр, пока находилась в городе-хозяине, но они смотрели игры или соглашались играть, если ставки не делались.
Хотя мы с Эллой довольствовались тем, что просто смотрели, Люк вмешался в одну игру. По дороге он заверил Эллу, что не собирается делать игру «интересной», но она, похоже, ему не поверила. Люк был хроническим нарушителем правила Эдит — не играть в азартные игры. Иногда я спрашивала себя, не из-за этого ли его выгнали из охраны… но это не мое дело.
Я зевнула. Между теплом, которое все еще висело в воздухе, комфортом полного живота и нежной музыкой, я была хорошо и действительно убаюкана. Будут и другие дни, чтобы познакомиться с местными. Если верить остальным наемникам, в течение дня охота не завершится.
Нога Эллы слегка касалась моей под столом, и, когда я извинилсь, она оторвалась от разговора и посмотрела мне вслед. Испытующий взгляд в ее глазах заставил мое сердце затрепетать, и я покраснела, когда отвернулась от нее.
Это чувство напомнило мне о той ночи, когда мы встретились. Когда мы подошли к ее палатке, и она попыталась поцеловать меня. Собирается ли она снова что-то предпринять? Если она это сделает, на этот раз я ей позволю. Я уже не была той испуганной девочкой, какой была несколько месяцев назад, когда ехала в Форклак. Теперь я тоже была наемником, и у меня больше не было обязанностей по отношению к ферме и наследию моей семьи. Почему бы мне не поцеловать девушку, если я хочу?
