— Можно сказать и так, — губы генерала изогнулись в медленной улыбке. — Ты мне нужен по-прежнему, но теперь я не хочу держать тебя насильно.
Деррик зажмурился и сел на кровати, сжимая голову и зарываясь пальцами в волосы. Какой же он идиот! На что рассчитывал, позволяя так легко вытащить себя из тюрьмы после того, как пустил под откос целый эшелон с имперским оружием?
— Рик… — прервал размышления Крейг, приседая перед ним на корточки и неуверенно обнимая за бёдра, — прими мою помощь, прошу тебя. И мою любовь… если сможешь.
Говорят, между истинными альфой и омегой не бывает ссор. Инстинкт так крепко связывает пару, что они думают и дышат в унисон, а обиды прощают раньше, чем те происходят.
Как простить тебя, мой генерал? Неужели это возможно?
Стать просто омегой. Любить своего непобедимого мужа и рожать ему детей, наплевав на присягу и долг перед родиной. Воин внутри Деррика предпочёл бы смерть бесчестию. Но не сегодня-завтра начнётся течка. После того как они с Крейгом навсегда растворятся друг в друге, он лишится права умереть — связь непременно утянет генерала вслед за любимым.
Не могу позволить этому случиться.
Они вновь занимались любовью — на этот раз медленно и глубоко, чувственно и нежно, овладевая и исследуя, упиваясь каждой минутой, проведённой вместе. Пока наступившая ночь не поглотила последние лучики заката…
— Я люблю тебя, — с улыбкой промолвил Крейг прежде, чем закрыть глаза, и отключился, измученный наслаждением.
— И я люблю тебя, — почти неслышно прошептал Деррик, невесомо касаясь колючей щеки губами, и добавил с щемящей грустью в голосе: — Ты будешь жить, мой генерал…
С этими словами гордериец нажал точку на могучей шее военачальника, погружая того в ещё более глубокий сон, и быстро облачился в несколько просторный для себя мундир. Отыскав ключ от наручников и камеры, ловко приковал любовника к кровати и исчез, беззвучно заперев за собой тяжёлую дверь.
Теперь у него есть несколько часов форы. Деррик надеялся, что этого времени хватит, чтобы максимально удалиться от крепости раньше, чем его хватятся. И уповал на то, чтобы настойчивая пульсация в анусе оказалась всего лишь следствием их с генералом сладострастия, а не первым симптомом стремительно надвигающейся течки.
* * *
Он мчался всю ночь и весь день, не давая отдыха ни себе, ни лошади. Стараясь держаться подальше от поселений, довольно быстро продвигался по вражеской территории на восток, приближаясь к границе своей маленькой, но стойкой страны — последнего оплота повстанцев, противостоящих абсолютному владычеству императора.
