— Попроси! — взревел наконец Зейн, отрываясь от жадных губ мальчишки и предотвращая их очередной одновременный оргазм.
Обезумевший от вожделения Рейн был готов произнести нужные слова, но Дарк вдруг взревел и выдернул пальцы из его пульсирующего бешеным желанием зада.
— Пожалуйста! — мальчишка взвыл, как преданная собака, потерявшая хозяина.
Раздался безумный грохот и звон разбитого хрусталя. Рейн распахнул глаза и встретился с дьявольским взглядом, что метал яростные молнии, не в силах справиться с гневом. Расколоченный тяжёлый сервант, не вынесший встречи с кулаком Дарка, валялся на полу.
— Что пожалуйста?! — задыхаясь, проорал тот и снова лупанул кулаком — в этот раз по стене. — Хочешь кончить — подрочи!!! — яростно выплюнул и, чуть не сорвав с петель массивную дверь, вылетел из столовой.
Без его поддержки ослабевшие ноги Рейна подкосились и, упав на мягкий ковёр, он протянул вслед руку.
— Т-трахни мен-ня… — всхлипнул прерывисто.
Поздно. Шаги Зейна затихли на лестнице, и изнывающий от неутолённого желания Рейн перекатился на дрожащие колени. Распухший член пульсировал, яйца ныли, но сильнее всего страдала от безумной страсти поруганная и покинутая попка. Бесстыжий заласканный анус жаждал большого и горячего ствола Дарка. Мечтал быть им заполненным, пусть даже истерзанным. Засунув в расширенное отверстие два пальца, Рейн стал отчаянно долбить его, пытаясь вызвать такие же ощущения. Но не получив их и малой толики, скорчился на ковре и тихо заплакал.
* * *
Открыв утром глаза, Рейн понял, что не может встать. Он смутно помнил, как дворецкий поднял его с пола в столовой и отвёл в комнату, заботливо укладывая в кровать и укрывая одеялом. Но лишь закрылась дверь, Рейн сел на постели и, обливаясь слезами, несколько часов трахал себя пальцами в надежде получить именно такой оргазм, какой предчувствовал с Дарком. Но упоительной точки, которую так легко отыскивал господин, так и не нашёл.
— Ты обещал меня ласкать. Ты обещал меня не трахать, но ласкать! — бредил в пустоту Рейн, раскинув ноги шире самой последней потаскухи и безжалостно насилуя собственную задницу. Только перед рассветом он сдался и подрочил, кончая бурно, но не так глубоко, как хотелось. А всё потому, что обиженно отталкивал мысли и фантазии о черноволосом боге и его великолепном члене.
Голова раскалывалась от пролитых ночью слёз, Рейн чувствовал себя так, будто в теле переломана половина костей. Несколько минут он лежал, уставившись в потолок и борясь с бессмысленным желанием снова потеребить измученную дырочку. Но в дверь вежливо постучали, и седовласый дворецкий пригласил гостя в столовую на завтрак.
