Готы поражались новой царице. Казалось, она не знала ни страха, ни усталости, несясь на боевой лошади с дротиком или луком в руках. И отступали враги, трепетали при ее имени.
Вечером, возвращаясь в свои покои, Федея снова надевала диадему, любуясь ею. Надела она ее и тогда, когда пришли послы с просьбой заключить мир.
— Не верь им, — шептал Филомер. — Они хитры и коварны.
— Но мой народ достаточно навоевался, — возразила царица. — Мы забросили поля, скотину, дома. Скоро нам нечего будет есть. Золото — это, конечно, хорошо. Но разве можно питаться одним лишь золотом? Заключим перемирие, а потом посмотрим, что делать дальше. Наш город достаточно укреплен, нас не возьмешь врасплох. Проверьте на прочность крепостные ворота.
Филомер низко склонил голову, внутренне не соглашаясь с правительницей и в то же время осознавая ее правоту. После кровопролитных боев готы всегда возвращались к мирной жизни.
— Ты права, царица, — шепнул ей молодой красивый воин Ламех, — нет тебя мудрее и краше. Как впервые увидел тебя, потерял покой. Любовь поселилась в моем сердце. Хочешь — вырви его и возьми себе. — Первый раз царице говорили такие слова. Она внимательно посмотрела на юношу и почувствовала, как бледные щеки залились краской.
Ответная стрела любви пронзила ее сердечко.
С той поры проводили они вдвоем долгие ночи. После жарких объятий, поцелуев и любовных клятв осторожно просил Ламех, чтобы она назвала его царем, но Федея не соглашалась.
— Царя выбирает народ, — возражала она ему.
— Но ты царица, прикажи своему народу. — Его лицо становилось мрачным, и Федея ласково погладила его румяные щеки.
— Разве тебе недостаточно любви царицы? И потом, кто знает, может быть, ты станешь царствовать после меня.
— Не говори так, любовь моя! — отвечал он печально, и влюбленная женщина не слышала фальши в его словах.
Шло время. Вот уже три месяца готы не знали сражений. Зазеленели распаханные поля, на них паслись тучные коровы. Колосилась пшеница, отливая на солнце золотом. Царица радовалась тишине и не знала, что против нее зреет заговор.
Ламех, оскорбленный ее отказом, тайком перешел в стан врага. Ему пообещали богатство и высокую должность. За это он согласился предать Федею, открыв ночью крепостные ворота. И вот однажды, когда готы мирно спали, послышались крики, лязг мечей, свист стрел.
Растерянный Филомер вбежал в покои царицы.
— Беда, Федея! — закричал он. — На нас напали! Кто-то открыл ворота!
— Ламех! — Не увидев рядом возлюбленного, мудрая царица все поняла.
