Вот люди! сказал он мне тихо... но в двух этих словах было многое. Я понял, что он хотел выразить: как в городах и селах, во всех состояниях и возрастах подобны пороки людские; они равняют бедных и богатых глупостию; различны погремушки, за которыми кидаются они, но ребячество одинаково. То по крайней мере высказывал насмешливый взор и тон речей; так по крайней мере мне казалось. Но мне скоро наскучил разговор этого безнравственного существа, и песни, и сельские игры; мысли пошли опять привычною стезею. Опершись рукою об стол, хмурен и рассеян, отвечал я на вопросы, глядел на окружающее, и невольный ропот вырывался из сердца, будто пресыщенного полынью. Незнакомец, взглянув на свои часы, сказал мне:
Уж скоро десять часов. Я- был очень рад тому; я жаждал тишины и уединения. В это время один из молодцов, с рыжими усами и открытого лица, вероятно, осмеленный даровым ерофеичем, подошел ко мне с поклоном.
Что я тебя спрошаю, барин, сказал он, есть ли в тебе молодецкая отвага? Я улыбнулся, взглянув на него: такой вопрос удивил меня очень.
Когда бы кто-нибудь поумнее тебя сделал мне подобный вопрос, отвечал я, он бы унес ответ на боках своих.
И, батюшка сударь, возразил он, будто я сомневаюсь, что ты с широкими своими плечами на дюжину пойдешь, не засуча рукавов; такая удаль в каждом русском молодце не диковинка. Дело не об людях, барин; я хотел бы знать, не боишься ли ты колдунов и чертовщины? Смешно бы было разуверять его; напрасно уверять в моем неверии ко всему этому.
Чертей я боюсь еще менее, чем людей! был мой ответ.
Честь и хвала тебе, барин! сказал молодец. Насилу нашел я товарища. И ты бы не ужастился увидеть нечистого носом к носу?
Даже схватить его за нос, друг мой, если б ты мог вызвать его из этого рукомойника...
Ну, барин, промолвил он, понизив голос и склоняясь над моим ухом, если ты хочешь погадать о чем-нибудь житейском, если у тебя есть, как у меня, какая разлапушка, так, пожалуй, катнем; мы увидим тогда все что случится с ними и с нами вперед. Чур, барин, только не робеть: на это гаданье надо сердце-тройчатку. Что ж, приказ или отказ? Я было хотел отвечать этому долгополому гадателю, что он или дурак, или хвастун и что я, для его забавы или его простоты, вовсе не хочу сам делать глупостей; но в это мгновение повстречал насмешливый взгляд незнакомца, который будто говорил: Ты хочешь, друг, прикрыть благоразумными словами глупую робость! Знаем мы вашу братью, вольномыслящих дворянчиков! К этому взору он присоединил и увещание, хотя никак не мог слышать, что меня звали на гаданье.
