С тех пор Микаэль никогда больше не использовал свой талант целителя, а память топил в вине. И вот что странно — на столе обнаружилась пара мисок с похлебкой, краюха белого хлеба, половина головки сыра и палка сырокопченой колбасы, а бутылок не было вовсе.
— А мы-то боялись, что волки уже обгладывают косточки Филиппа! — покачал головой Микаэль, и в его черных глазах заплясали веселые дьяволята. Как видно, за мою жизнь он нисколько не волновался.
— Пришлось задержаться в империи, — пожал я плечами, опускаясь на лавку.
Уве наконец переборол изумление и запричитал:
— Магистр! Мы не знали, что делать…
Я приложил к губам указательный палец, призывая слугу к молчанию.
— На какое-то время я не магистр и не Филипп вон Черен, а Рудольф Нуаре. Объясню позже.
Маэстро Салазар усмехнулся и продекламировал:
— Невинным агнцем прикинулся волк, задрал пастушка и в лес уволок?
Я отмахнулся и спросил:
— Чем занимались, пока меня не было?
Уве заметно смутился, но все же источника своих доходов скрывать не стал.
— Обучаю грамоте и счету детей ремесленников. Брать за урок приходится на треть меньше здешних школяров, но на еду хватает.
Микаэль фыркнул:
— Истину глаголет юноша! Мы не умерли с голоду исключительно по милости фру Эммы, вдовы мясника!
— Как так? — заинтересовался я.
— Сначала Уве обучает малолетнего оболтуса грамоте, а после удовлетворяет потребность в мужском обществе его маменьки, — осклабился маэстро Салазар и со значением указал на колбасу. — Меняет, так сказать, палку на палку.
Бедный Уве покраснел до корней волос и разинул рот, но от возмущения не смог вымолвить ни слова.
— Вы… Да вы… — только и выдавил он из себя.
Я отрезал кусочек колбасы, закинул в рот и прожевал.
— Вкусно. А что, вдова — старая и некрасивая?
— Вот уж нет! — ухмыльнулся Микаэль, дернув себя за ус. — Дама в самом соку!
— Уве?
Паренек смущенно кивнул.
— Ей нет и тридцати, — подтвердил он с непонятным вздохом. — Рано вышла замуж, рано овдовела…
— А любовника завести не может, — отметил маэстро Салазар. — Мужнины братья мигом обломают ему бока, чужаки в семейном деле не нужны. А школяр — так… вроде мальчика по вызову, кроме как на дармовую колбасу, ни на что претендовать не станет.
— Я не жиголо!
— Никто этого и не говорил, — успокоил я слугу и обратился к маэстро: — А ты, Микаэль, полагаю, учишь фехтованию оболтусов постарше?
Салазар лишь покачал головой.
— В этом паршивом городишке фехтмейстеров как собак нерезаных! — презрительно скривился он. — А школярам премудрости фехтования неинтересны, им лишь бы покрасоваться на своих потешных дуэлях!
