Тем временем отец, в широких розовых шароварах, в кофте с солнцем на груди и луной на спине, выкидывал свои старые штуки: спотыкался и падал или, распластавшись на земле как лягушка, строил гримасы, хихикал, высовывая язык, и сверлил цилиндром песок. Детская публика визжала и приподнималась на носки.
Фрицек, не любивший отцовские ужимки, кувыркался вблизи от места представления, не на потеху зрителям, а просто так, для себя. Вдруг, припадая к земле, он почувствовал удар в грудь. Точно кто-то швырнул в него камнем. Фрицек вскочил. Мальчишки, стоявшие за скамейками, смеялись. Видимо, кто-то из них запустил в него из рогатки желудем.
Кровь бросилась Фрицеку в лицо.
Он подбежал к фургону, выдернул кнут, перескочил через скамейки и, не смущаясь тем, что ему придется иметь дело с мальчишкой много старше его по возрасту, схватил за шиворот ученика-ремесленника, который смеялся громче всех.
Кнут щелкнул.
Но тут же мальчишка поймал Фрицека за руку. Он оказался сильным. Скрутив руку так, что Фрицек не мог пошевельнуться, он вырвал у него кнут, отстранил противника от себя, размахнулся и принялся хлестать его по спине и ногам.
Толпа детей зашумела, заволновалась. Кто-то вскрикнул. И тотчас же начали кричать остальные.
— Брось его! Брось его!
— Это не он стрелял! Тот вон… вон удирает!
— Пан комедиант! Пан комедиант!
Люди вставали.
Клоун перепрыгнул через доску, расчистил дорогу в клубке мальчишек, вытащил Фрицека, ударил его по шее и поддал такого пинка, что тот перелетел через скамейку и врезался ртом в песок.
Мальчишки испуганно замолчали. На их лицах появилось болезненное выражение, словно это им достались подзатыльники. Но кто-то на скамейке засмеялся, и все дети, которые так не любят быть печальными, охотно позволили соблазнить себя смехом.
Старик поднял руку и дал задире звонкую пощечину. Мальчишка закачался, схватился за лицо и хотел было зареветь, но раздумал и сделал вид, что уходит. Отойдя на несколько шагов, он неожиданно нагнулся к куче булыжников, обернулся, швырнул камень в комедианта и бросился наутек.
Мгновенье старик не мог прийти в себя.
Потом из его груди вырвался дикий вопль, и он припустился вдогонку за мальчишкой.
На помощь подоспел Жак.
Они пересекли площадь и побежали по улице.
Публика разделилась. Одни, в их числе были все ребятишки, погнались за актерами. Другие, более степенные, остались на месте. Они охали и ахали, призывая городского стражника. Никто не знал мальчишку, которого преследовали комедианты, но он принадлежал к их среде и нельзя было допустить, чтобы какие-то бродяги избивали городского ребенка. Несколько избалованных детей кричали и хныкали, что хотят домой. Матери и сестры успокаивали их, а когда уговоры не помогли, нашлепали.
