Сегодня было воскресенье, и они давали дневное представление.
Доски, то есть передние места, заняли в основном зажиточные люди, которые не относились к числу зрителей наиболее желательных. Честь ремесла и достоинство фамилии требовали от них не только того, чтобы они, решившись вывести своих «милых» на воскресную прогулку, глубже обыкновенного запустили руки в бумажники или в плетеные портмоне с кольцевидными застежками, но также и того, чтобы они корчили из себя людей, видавших на своем веку кое-что почище, и ничем не проявляли ту радость, которую доставлял им смех, вытряхивавший пыль из их непроветренных внутренностей. Однако это были люди, платившие больше всех. Для них Ольга, ловко перебирая пальцами, выдергивала покрывало из оберточной бумаги, у них в карманах пудель Ромул отыскивал носовые платки, перед ними опускался на передние ноги Саша, из их числа отец выбирал тех, кому пони гадал, — какой-нибудь мужчина или женщина писали на доске цифры, которые Саша читал и нужное число раз скреб копытом по земле. Чего бы только не отдали за участие в этих чудесах мальчишки, возвышавшиеся позади сидящих грудой плеч и голов, те самые мальчишки, одни из которых были менее оборваны и платили два геллера, а другие были более оборваны и удирали от жестяной тарелки чуть ли не на другой конец площади. Прогоняемые по десять раз, они возвращались снова и снова, своими выходками заставляя ругаться шарманщицу. Но были в программе номера, предназначавшиеся и для них. Именно для них, этих благодарных ценителей его проделок, отец кривлялся и гримасничал, просунув обсыпанную пудрой голову между расставленными ногами. Ребячьи восторги и ликование достигали предела, когда Ромул начинал таскать кого-нибудь из них за штаны, а Сарданапал бодал счастливчика так, что тот отлетал на внушительное расстояние.
Представление было в разгаре. Козел Сарданапал вертелся на маленьком кругу подставки, пудель Ромул, одетый барышней, в соломенной шляпке с резинкой, расхаживал на задних лапах, кувыркался и прыгал через обруч. Фрицек и Ольга исполнили несколько акробатических номеров. Ольга поблагодарила за аплодисменты мягкими движениями будущей «женщины-змеи». Серьезный вид этого ребенка, до того худенького, что под трико можно было сосчитать все ребра, и ее косичка, похожая на мышиный хвостик, вызывали на лицах женщин ласковую улыбку.
Мать сыграла на шарманке «Плутишку». Следующим шел номер Жака. Один из лучших, какие только были у него, — балансирование на спинке стула, поставленного на четыре бутылки, три из которых убирались одна за другой. Номер трудный, требовавший большой гибкости и присутствия духа, так как потеря равновесия во время стойки на руках грозила обвалом всего сооружения и смешным падением. Номер не вызвал никакой реакции. Но Жаку было все равно. Он смело перемахнул через падающий стул и, не поклонившись на одинокий хлопок, повел Сашу и Сарданапала через площадь в конюшню.
