Грустным получилось письмо в Мирославль. Клара Борисовна не жаловалась, просто сообщала: чувствует она себя не так хорошо, как хотелось бы, видимо, полениваться стала на старости. Делать ничего не хочется. Иногда целый день в постели пролежит. Но, слава богу, такое случается не часто. Бывает, что самочувствие меняется в течение дня — то хуже становится, а то — совсем отлично. Она уразумела, как вести себя: помаленечку, не торопясь возиться, а главное — не волноваться.
Она долго искала причину, вызвавшую ее нынешнее состояние, пока не уяснила себе — страх! Беда стряслась с нею оттого, что она перепугалась. Да разве можно остаться равнодушным, если человек твердит изо дня в день, что учеба ему невыносима и он с ума сойдет? Много раз ей казалось: да, у Леонтика действительно не все в порядке. Однажды приходит он и говорит: «Посмотри-ка, бабушка, в мои глаза — они как у безумца, видишь?» Поначалу она, струхнув, потеряла дар речи, но быстро придя в себя, приложила все силы, чтобы отвлечь его от этих мыслей. Правда, через несколько дней Леонтий вновь заговорил о том, что все ему надоело и ради чего, мол, городить огород, все равно долго жить он не будет. Несколько месяцев, не больше. Опять у бабушки дух захватило, голова пошла кругом, но она заставила себя улыбнуться и превратить все в шутку. О, сколько здоровья это отняло у нее! И что же, это подействовало, внук развеселился и завел разговор совсем на другую тему. Все вроде пошло на лад. Бабушка было совсем успокоилась. И вдруг: Леонтий пропал. Всю ночь не сомкнула глаз и утром побежала в университет — но и здесь его не было!
Вечером объявился. На лице играла самодовольная улыбка, и ни капли раскаяния в глазах. Ничего не сказала бабушка, лишь отвернулась.
Письмо она все же отослала, пусть родители знают все. Клара Борисовна лишь просила, чтоб Давид и Дуся не шпыняли сына, не дергали, а постарались найти подход к нему.
После зимних каникул Леонтий до мая месяца охотно посещал занятия в университете, но сердце у бабушки было неспокойно: круг друзей остался прежним.
За два дня до первого мая четверо парней в половине двенадцатого вышли из ресторана: Леонтий, его товарищи, у которого устраивалась злополучная пирушка, где Леонтий утверждал, что лично он вина не пил, товарищ же для храбрости принял сто пятьдесят граммов. Вчетвером они направились к какой-то девушке. Длинноволосый постучал в дверь. Вышла не она, а ее брат. Слово за слово, и завязалась драчка. Старший товарищ Леонтика и татарин тут же скрылись. Леонтий же остался, считая, что его долг — помочь товарищу.
