Сам по себе город показался мне очень красивым. Белорусы сумели сохранить все то хорошее, что было в советскую эпоху, причем добавили современной красоты и света. Очень красив ночной Минск: в центре города и по главным улицам все здания подсвечены. Везде ощущается воздух, нет плотной удушающей застройки, много зелени и парков. Сначала кажется, что дойти куда-то пешком абсолютно нереально, расстояния выглядят огромными. На самом деле город очень компактный и, в общем-то, небольшой. На старых улицах ощущается близость Европы, везде очень чисто, но ни одного дворника так и не заметил. Вероятно, все они или работают рано утром, или у всех выходной: приехал я как раз на Радуницу.
Вообще, Радуница — весьма интересный праздник. Древний языческий день пробуждения природы, который церковь потом кое-как приспособила для своих надобностей. Считалось, что с Пасхи до Радуницы души умерших ненадолго возвращаются на землю, отсюда неофициальное название — Пасха мертвых. Мертвые отмечают свою пасху через некоторое время после живых: в эту ночь души покойников являются в храм, где пасхальную службу ведут умершие священники, работавшие в этой церкви при жизни и похороненные на ее территории. Живым людям находиться в это время в церквях опасно — покойники могут забрать с собой.
Минск встретил теплой, веселой, фактически летней погодой, и людям передавалось праздничное настроение. Люди были настолько доброжелательны, что сначала взяла оторопь. После Москвы и особенно Ебурга, любезность и улыбчивость изумляла. Причем так везде, улыбались даже гаишники. Среди милицейских много женщин — весьма симпатичных девушек в отлично сидящей черной форме с юбками выше колен. Все просто красавицы, специально что ли их так подбирают? Странно, но по-белорусски, по-моему, вообще никто не говорил. Как пояснил везший меня таксист, белорусского языка уже почти не помнят. О политике вспоминать никто не любил, не встречалось ни ярко выраженных приезжих, ни восточных гастарбайтеров.
Движение на улицах спокойное. Никто никого не обгонял, не подрезал, не лихачил, разборок не устраивал. Везде были натыканы камеры, если что, сразу получишь по мордасам. Полосы заметно уже, чем в Москве, с непривычки было немного страшно, когда таксист почти впритирку пробирался мимо других машин. Вывески и заголовки объявлений иногда ставили в тупик: названия вперемешку на белорусском и русском. Иногда — на английском. С одной стороны — «Мiлiцыя», «
