Река уводила к северо-западу. Ландшафт менялся несколько раз. После высоких берегов снова потянулись низкие, с густыми зарослями бамбука. Здесь подстрелили несколько диких уток и, выбрав место посуше и поудобней, сделали остановку. Все были рады размяться после долгого сидения.
Файлу принялся жарить уток, а Скотт, Брук, Кандараки и Хануби отошли немного в сторону от берега. Тут они заметили густое раскидистое дерево с ярко-зелеными листьями.
— Это хлебное дерево, — сказал Брук. — Надо бы отведать свежего хлебца.
— Конечно, — сказал Скотт, — тем более, что сухари надо беречь.
Позвали Файлу. Он выбрал один плод весом в полпуда, отнес к своей кухне, разбил, выбрал из него содержимое и замесил тесто, из которого потом принялся печь на сковородке лепешки. Они очень вкусны, однако тесто хлебного дерева все-таки непривычно для европейца и быстро надоедает.
Чуть подальше увидели какое-то необыкновенное дерево, на котором висело множество крупных черных плодов. Но лишь только люди приблизились к нему, как все плоды с криками разлетелись в разные стороны.
— Что за чудо? — воскликнул удивленный Брук.
Кандараки и Хануби рассмеялись.
— Это летучие собаки, — сказал Хануби.
— Только этого недоставало! — проворчал Брук.
Летучие собаки похожи на наших летучих мышей, только значительно крупнее. Морда у них очень похожа на собачью, отчего им и дано такое название. Как и летучие мыши, они летают только ночью, а днем, уцепившись задними лапками и закутавшись в свои крылья, висят на суках деревьев.
Поднялись на пригорок. На восток простиралась зеленая низина. На берегу, возле катера, курился дымок. Нигде не было видно селений. Казалось, кроме наших путешественников, вокруг ни единой человеческой души.
— Удивительно, — в раздумье произнес Скотт, — такой богатый край — и безлюден.
Кандараки усмехнулся.
— Едва ли, — вымолвил он, — я уверен, что за каждым нашим шагом сейчас следит не один десяток глаз.
— Чего же они прячутся, глупцы? — изумился Скотт. — Разве мы собираемся причинить им вред?
— Очевидно, опыт научил их осторожности, — ответил ему Кандараки.
В это время Хануби вскинул ружье и прицелился. Все сразу схватились за ружья, послышались тревожные возгласы:
— Что там?
— Что?
— Бежит огромная птица! — Хануби опустил ружье, развел руки, показывая ее величину.
— Это казуар, — сказал Скотт, — не стоит стрелять. Он уже далеко, да и некогда с ним возиться. Мы еще встретим их достаточно.
Казуар мчался по долине, как ветер. Он был очень похож на страуса, только с гребнем на голове, как у курицы, и оперением на шее, как у индюка. На концах крыльев и в хвосте у него нет тех красивых перьев, из-за которых так ценят страуса. И вообще перья казуаров скорее похожи на шерсть. Интересно, что птенцов высиживает не самка, а самец казуара.
