— Найдем и еще! — отвечали ему.
Кокосовая пальма замечательна тем, что на ней одновременно могут быть и цветы и плоды как зеленые, так и спелые. Каждый месяц одно дерево дает по двадцать-двадцать пять штук орехов на протяжении всего года.
Минуя один островок за другим, вошли, наконец, в устье реки. Встречное течение значительно замедлило ход катера, и он шел уже не так быстро, как прежде.
— Скажите, мист… — начал было Скотт, обращаясь к Саку, но сразу же спохватившись, умолк. Он по привычке чуть не назвал мистером самого обыкновенного чернокожего дикаря, потому что тот был одет в европейское платье. Это уж слишком! Впрочем, черт его знает, как вообще держать себя с подобными субъектами? Человек все-таки образованный, духовное лицо, как будто заслуживает уважения. Но ведь чистокровный папуас?
Брук тем временем начал разговор.
— Ты куда едешь? — спросил он миссионера, не раздумывая о форме обращения к необычному папуасу.
— В верховье реки Фляй, — тихо ответил Саку.
— А ты бывал там когда-нибудь? — продолжал расспрашивать Брук.
— Да, но очень давно, еще ребенком.
— А как попал ты к миссионерам?
— Когда мне было десять лет, соседнее племя напало на нас, многих убили, многих забрали в плен, в том числе и меня с матерью. Отца моего убили.
— Как же вас не съели? — расхохотался Брук. — Недостаточно вкусные, да?
Грубая шутка неприятно подействовала на юного миссионера, но он ничего не ответил.
— А как же ты сюда попал, к миссионерам? — допытывался Брук.
— Мы с матерью убежали, — неохотно ответил тот, — но по дороге, у самой реки, нас настигли. Мать схватили, а я побежал дальше и бросился в реку. В то время шел пароход, меня вытащили из воды и взяли с собой.
— Зачем же ты опять едешь туда? — продолжал Брук.
— Я познал правду всевышнего и должен нести ее и моим братьям, — сказал Саку и возвел глаза к небу.
«Вот так чернокожий! — подумал Скотт, — говорит точь-в-точь, как наши попы».
Брук засмеялся.
— Нужна им ваша правда! Разве это люди, если они до сих пор едят человеческое мясо! Сейчас, пожалуй, не осталось ни одного уголка на земле, где бы сохранились еще людоеды, кроме этой проклятой страны.
— Вот потому-то и нужно идти туда, просвещать их, — сказал миссионер опустив голову. — Значит, всюду дошел свет просвещения, кроме этих мест.
— Какой там свет, — махнул рукой Брук, — когда в них нет простого человеческого чувства. Да можно ли их сделать людьми?
— Все люди одинаковы, — спокойно ответил миссионер, — только по-разному воспитаны. У всех одинаковая душа, все равны перед богом, все — братья.
