— Зачем это, мадемуазель… — Коля чуть не подавился куском сыра. — Наверное, вы устали, занимаясь ранеными, отдохните, я и сам…
— Не говорите ерунды и ешьте! — девушка нахмурилась и решительно завладела предметом спора. — Вам ещё сражаться, набирайтесь сил, а женские дела ставьте женщинам. Вы же не хотите, чтобы мне пришлось стрелять?
Он помотал головой. Ну как с такой поспоришь? Хотя, тут хватает женщин с оружием…
— Что до раненых, — продолжала Николь, — то их не так уж и много: те, кто может держать оружие, решили остаться в строю, я их только перевязала. А тяжелораненых уже увезли в тыл. Мне тоже предлагали ехать, только я отказалась…
Иголка порхала в её тонких пальчиках.
— Отказались? Это неразумно, мадемуазель, вам лучше уехать!
Она бросила на него взгляд — наклонив голову вбок, лукаво, со смешинкой в зелёных глазах:
— Мсье уже наскучило моё общество? Кстати, мой герой, вы до сих пор не назвали своё имя! Ну-ну, не смущайтесь, вы ведь, и правда, герой — мне рассказали, как вы перестреляли дюжину негодяев!
«Вот как? Дюжину? А он-то насчитал всего четверых…»
— Ко… простите, Николай Ильинский к вашим услугам!
Она очаровательно сморщила носик:
— Ну вот, а ещё говорят, что польские имена невозможно выговорить!
И стала пальчиком писать в воздухе буквы:
— Ни-ко-ля и Ни-коль — похоже, верно? И как чудесно звучит!
Прапорщик почувствовал, что у него вспыхнули уши.
— Нет, Николя, я никуда не уйду. — в её голосе уже не было прежней игривости. — Да и куда мне идти? Вы, верно, слышали: версальцы не щадят никого, если кого замечают — он обречён. Стоит просто взглянуть в их сторону и можно получить в ответ пулю. Это гиены, звери, жаждущие крови, а не солдаты, исполняющие долг! А ещё выдумали очередную гадость: будто бы в кварталах, захваченных армией, женщины бросают в подвалы домов бутылки с керосином и поджигают! Газеты подхватили сплетню, и теперь над несчастными, которых в чем-то заподозрили, творятся немыслимые зверства. Тётушка Мадлен, наша соседка, говорила, что на её глазах растерзали женщину за пустой бидон из-под молока! Николя, бидон даже не пах керосином, но это их не остановило!
Повисло молчание. Николь наклонилось к работе, и прапорщик увидел, как слезинка упала на сукно — и впиталась, оставив едва заметное пятнышко.
— Ну вот, готово. — Она встряхнула китель. — Одевайтесь, Николя, и ступайте, у вас, наверное, много важных дел!
Он встал и затянул портупею. Кобура на боку, фуражка… тьфу, кокарды нет. Ну и вид у него — то ли дезертир, то ли ряженый…
