– Мои родители считали отправку меня сюда наказанием, – тихо сказал он. – Далеко от Эверлесса: пиров, охот, роскоши. Но я никогда так на это не смотрел. – Он оглядывает очерченные золотом силуэты зданий, и на его лице видна незнакомая мягкость. – Я хотел учиться. Мне нравились уроки, ученые. Первогодки не имели доступа к библиотеке: чересчур много старых книг, которые могут рассыпаться, если не так на них посмотреть, – но я проникал туда по ночам, чтобы читать истории.
Я отстаю от него на шаг, чтобы он не увидел, что я уставилась на него. Не знаю, слышала ли я когда-нибудь, чтобы он произносил так много слов зараз. Из-за этого скучаю по Эверлессу, испытываю острую боль. И, возможно, дело в восходящем солнце, но в его глазах такой свет, что я почти не могу оторвать от них взгляд.
– Как ты познакомился с друзьями? – Я подыскиваю слова, желая, чтобы он продолжал рассказ. Понимаю, что здесь он, наверняка, знал большой круг людей, которых уважал, с которыми учился, общался и, возможно, даже любил.
Его улыбка сразу же возвращается, и ее наполняет еще больше света.
От перемен в нем у меня перехватывает дыхание.
– Мы с Элиасом встретились в первый же год, на первом же совместном уроке, – говорит он и в уголках глаз появляются морщинки. – Принципы истории Семперы. Мы пришли туда раньше других и сели в первом ряду, а не сзади, как все остальные. Никто не сказал нам, что у преподавателя этой дисциплины ужасный запах изо рта.
Я издаю достаточно громкий смешок, но ничего не могу поделать. От радости в его голосе мне кажется, что мы скидываем с себя вес лет, становимся снова детьми и история изменилась, чтобы сделать нас друзьями. Уголки его губ приподнимаются, и он смотрит на меня.
– Мне всегда хотелось, чтобы и ты со мной приехала сюда, Джулс, – тихо говорит он. – Тебе бы тут понравилось.
Я криво улыбаюсь ему.
– Ты так говоришь только потому, что знаешь, что я – Алхимик.
– Нет, – отвечает он с удивительной убежденностью. – Тебе, Джулс Эмбер, тут понравилось бы. – Он машет рукой. – Здесь самая большая библиотека в мире. Можно было бы оставаться допоздна с одноклассниками, обмениваться историями, как ты и делала с нами и детьми слуг в Эверлессе.
Мое сердце сжимается от воспоминаний, это горько-сладкое чувство. Жажда жизни, которой у меня никогда не было, но также тепло, потому что Лиам прав. Даже теперь его слова зовут меня, рисуя картины счастья в моей голове. Наверное, он знает меня лучше, чем кто-либо из живых.
