За что он так со мной? Ух, была бы я в нормальном состоянии, как двинула бы «гадом» ему по яйцам, а потом и по тачке! Но я не могла не то что встать, но даже придумать достойный ответ.
– Я не знаю, почему я такая, ясно? ― сказала я, задыхаясь, в перерыве между рвотными позывами. ― Если б знала, то выдрала бы это с корнем на хрен и стала бы другой.
Он лишь презрительно хмыкнул.
– Лучше б твоя мать сделала аборт.
И он развернулся, сел в машину и уехал.
Он ― один из них. Они смотрят на нас брезгливо, как на отбросы, считают пропащими и верят, что из нас вырастет лишь гниль. Думают, что из-за таких, как мы, и рождаются города вроде Днице. Раковая опухоль Земли. Как же они, вашу мать, ошибаются.
Мы ― дети, стоящие за дверью с табличкой «взрослым вход воспрещен». И из нас вырастут хорошие люди. Люди, которые наказывают тех, кто обижает слабых. Люди с ранимыми сердцами. Люди, которые сажают цветы и деревья и больше всего на свете любят мороженое и смотреть на закат. Люди, запоминающие незнакомого человека на всю жизнь за одну его ободряющую улыбку и доброе слово. Дарящие теплый дом и любовь бездомным животным. Готовые помочь любому, стоит только попросить. Люди, в которых нет и никогда не будет черствости. Потому что нам не безразлично. Ничего, черт возьми, не безразлично. А те, кто считает нас дерьмом… в их сердцах ― гребаный тлен, и больше ничего.
Я бы хотела сказать незнакомцу все это, но не смогла: рот наполнился рвотой, мысли спутались. Язык заплетался. Как будто между «думать» и «говорить» рухнул мост, и теперь это были две абсолютно не связанные способности.
Долбаный мешок с деньгами, приехавший из столицы на свою шикарную загородную виллу на выходные. Когда-нибудь я буду богатой, но ни за что не стану такой, как он.
Ко мне подошел Тотошка.
– Пока этот козел толкал речь, я кое-что сделал.
– Что?
– Засунул собачью какашку ему между стеклом и капотом.
– Как? Надеюсь, не руками?
– Пакетиком. Теперь помучается, гад, ее оттуда доставать.
– Не, Тотош. Он просто отвезет машину на мойку и заплатит пару сотен, которые для него как две копейки. А мучиться будут работники.
– Блин, ты пгава, ― огорчился он.
– Но все равно, спасибо.
Мой милый Тотошка. Любимый друг, мой верный защитник и ярый мститель. Я так тебя люблю.
Подступил новый рвотный позыв. Я наклонилась, и меня вырвало на ромашки.
