Топилась печь. В чистом небе светило солнце, и с крыши покапывало.
Горы сверкали белизной свежего снега, на глазах вытаивающего на южных склонах и скалах. Дверь в избушку была настежь распахнута. Виктор колол дрова, запас которых, почти не возместив, изрядно потратили непрошеные гости. Ему надоело восстанавливать выламываемый пробой в двери: надо было либо прятать все, до последней ложки, либо перебираться в другое, отдаленное место. А сделать это среди зимы не просто. Подумав, Виктор решил выпроводить беспокойных горожан из этих мест, убедив, что никаких снежных людей-карамаймунов — на территории нет. В том, что Винни-Пух с компанией рано или поздно вернутся, он не сомневался.
И действительно, на следующий день к полудню на тропе показалась группа: впереди, тяжело переваливаясь с боку на бок и пыхтя, с дробовиком в руках, шел лоснящийся от пота Винни-Пух. За ним следовали помощники и помощницы. Они тащили под руки двух женщин в тяжелых шубах. Три парня в городском импортном тряпье вели под уздцы груженую лошадь.
Этих ребят с телевидения Виктор помнил: встречался с ними на выставках художников.
Взъерошив отросшие волосы, он скинул сапоги и бросил их под нары, пританцовывая, пробежался по сырому снегу, наделав следов возле избушки.
Чуть отогрев ступни у печки, он снова вышел на крыльцо и принялся азартно рубить хворост. Каким теплым ни был день, но ко времени, когда подошла группа, ступни ломило, хоть вой.
Винни-Пух даже не поздоровался, елозя взглядом по отпечаткам босых ног. Его круглые глаза полезли на лоб:
— Чего босиком? — спросил, не скрывая потрясения.
— Сапоги прохудились! — бодро ответил Виктор, положил в сторону топор и добавил: — Нервы успокаиваю через голые пятки… Тут какие-то «сидоры» дверь взломали, капканов вокруг понаставили. Сперва думал, догнать и по ушам настучать. Походил босиком — подобрел.
Винни-Пух почмокал губами и, пытаясь хоть как-то восстановить свой авторитет, усмехнулся с бывалым видом:
— Кто же в лесу избу запирает?
— Так ведь туристы — это же такие твари — пакостней мышей, пародируя Алика, громче заговорил Виктор. — Приперся я ночью чуть живой, а тут на тебе — полно народу, да еще в хозяина из двенадцатого калибра палят. Это что? В городе бы так?! Вы бы сразу в ментовку — спасите, помогите! А я с вами по-благородному — всего-то пугнул… Да у меня документ на избу есть! А ваши еще проверить надо.
Только тут Виктор заметил, что оператор снимает его. И режиссер, веселая богемная женщина средних лет, с которой когда-то даже вино пили, его не узнает. И не узнает.
