Прежде ташкентцы на такие вопросы загадочно ухмылялись, до споров не снисходили, теперь не то чтобы спорили, но оправдывались:
— Обещал Такырбас, намекал, что у него есть каналы. Гарантийное письмо подписал…
— Еще никто из местных не получил, разве только Кудаков, а контора полна прихлебаями — и все первые в очереди. Да кто он, Такырбас?
— Не говори… Стройка важная, спецы нужны, а чтобы их заполучить, права Такырбасу должны быть даны.
Осторожно открывали ташкентцы свои «карты». Срываясь с прежних мест — понимали, что рискуют потерять то, незавидное, что имели. И теперь еще теплилась в душах надежда на авось: вдруг и дадут, как обещали?!
«Федя» гудел, раскалившись добела, он работал на совесть. Мы лежали вокруг него на узких досках. Шумела на порожистом повороте река, вырываясь из-подо льда, снова уходила под него. Черное небо дышало в лица космической стужей. Полная луна, щекастая и лысая, насмехалась хитрым прищуром Такырбаса. С одной стороны жарко дымил «федя», с другой знобило от реки, от холодных венчиков звезд, пускающих длинные лучики на смеженные ресницы.
Утром Боцман расхаживал по раскомандировке, скрипели прессованных опилок плиты под квадратами линолеума, начальник тщательно подбирал слова и сдерживался:
— На участке дремота. Я понимаю вас. Но, давайте обсудим наши дела. Я смотрел расценки на строительство портала, и любой из вас может зайти ко мне, убедиться, что на этом можно неплохо заработать. А то, что происходило раньше… Наряды на зарплату, которые я составляю, зависят не только от Такырбаса и Кулакова: они имеют юридическую силу. И если в этом месяце нам опять ополовинят то, что мы подаем в бухгалтерию, — то я с этими нарядами пойду к прокурору. — Дольше Боцман не выдержал, пинком захлопнул распахнувшуюся дверцу стола: — А-а-а! Козлы! Зарплату, как собаке кость…
Ожил участок. Среди проходчиков и бурильщиков нашлись опытные сварщики без дипломов, электрики без допусков, каменщики, бетонщики. Чертежи лежали возле стынущего «феди», придавленные камушками к пустующим скамьям. Возникающие инженерные проблемы решались самими на ходу. И если, бывало, обращались по инстанции, Боцман отмахивался:
— Придумайте что-нибудь, мужики, ведь вы же грамотные люди.
На глазах ширился и рос металлический скелет портала. Абиш, забравшись на вершину хребта, разглядывал невиданную клетку, по которой акробатами сновали работяги. Он помнил, как надвигалась дорога прямо на курган, как топтался по нему маркшейдер с треногой. Ночью явился к Боцману. Бубнил на ухо, путая тюркские и славянские слова:
