— На скалах опохмелишься! Возьмете еще одного уркагана, затащите трубопровод.
Обольем склон водой, заморозим и начнем врезку.
— Раскумарил, начальник!
Работяги толпой вывалили из раскомандировки, тарахтя и подымливая, их ждал участковый автобус — появился уже и такой. Жертвы дня скулили: самодур! князек!
Найдется и на него управа.
Работяги кивали, смущенно соглашались, неохотно сочувствовали уволенным: не без самодурства начальник, но, вообще-то, необидный. С ним, бывает, поругаешься, а зла нет, не то что Такырбас: тот только посмотрит — а его уже по стене размазать хочется, слово скажет — думаешь, поскорей бы зубы почистить… Да и как посмотреть: раз моторист — обеспечь светом, раз бурилыцик пятого разряда — давай метры, не чеши языком.
Участок разделился надвое. Новые вагончики заняли приехавшие вместе с Боцманом, напротив — выгоревшие на солнце, посеченные ветрами и песком, здесь все остальные. Прибывшие на своей стороне вывели краской «ул. Ташкентская». Ветераны не остались в долгу и на своем обшарпанном вагоне написали «ул. Алма-Атинская».
Новые проходчики держались особняком, считая себя привилегированными. Но когда пришло время первой зарплаты и они ставили подписи в ведомости вперемешку с алмаатинцами, потом толпились возле конторы, надеялись, что есть другая ведомость, особая, ведь Такырбас клятвенно обещал приличную зарплату — а тут голый тариф.
Загудела, засомневалась улица Ташкентская.
Как можно? Бросили прежнюю работу, квартиры, жен, не с бухты-барахты явились на стройку: все сделали по уму, заслали разведчиков, протолкнули своего человека в начальники участка, затребовали гарантийное письмо, что в течение двух лет будут обеспечены квартирами в Алма-Ате. Шумели: мы — сила, мы — костяк участка, с нами надо считаться. И все-таки, сомневалась улица Ташкентская.
Боцман, ошарашенный, сидел в вагончике-раскомандировке, чесал кудлатую голову, плевал, стараясь попасть в урну метра за три от него, огрызался:
— Откуда я знаю, почему? Сами видели, как я наряды закрыл. Обводит нас Такырбас: хитер, зараза! Не зря бородавка на глазу:
— Но ведь нужны же мы ему: не может же он не хотеть, чтобы работа была сделана в срок и качественно?!
— А если он нас и с квартирами на фонарь посадит? — пробубнил осторожный голос из-за спин, и двадцать глоток сдетонировали: — …Письмо… Суд… Придушим гада…
Боцман ударил кулаком по столу — посыпались бумаги из шкафа.
— Хватит! Подождать надо. Завтра на работу не выходим, отгул. Пара уркаганов смотается в Копенгаген, бухнем и разберемся…
