Потом Абиш рассказал, что мчался по ветру фарсанга полтора — страшно было прыгать. Бочка угодила в яму, которую выкопали археологи возле своего вагончика. Они жили вдали от поселка.
На следующий день ветер слегка утих, но не было надежды, что придет автобус со сменой. Работяги, устав сидеть по углам, стали сползаться в бичевской вагончик. Тихий тоже затомился одиночеством, пришел к обществу. Было тепло, и даже душно, приглушенно тарахтела дэска, Славка с Димкой варили зайчатину на мощной электроплитке. Изнутри вагончик гудел от тягучих голосов, снаружи скрежетал железом ветер. Абиш строил рожи Тихому из шкафа с рабочей одеждой. Мастер поглядывал поверх темных очков на странную двоящуюся физиономию, на провокацию не поддавался: тихо посмеивался причудам зрения.
Шмидта в детстве напугала бодливая корова. В малолетках он заикался, но к юности его речь выправилась и только при сильном волнении или в состоянии чрезмерного перипетия при немецкой фамилии у него появлялся польский акцент. А по пьянке был он охоч до картежной игры. И вот… Шастал по вагончику, искал замусоленную колоду карт, возмущался их пропажей:
— Трышы, бжепш… Кшы-кшы, — размахивал руками. Полез в шкаф с одеждой и нос к носу столкнулся с мужиком в малахае. Отпрянул дородной фигурой с начальственным животом, перескочил через казан с кипящей в жиру зайчатиной. Электроплитка на высоких ножках из арматуры проскользнула между его ног, но следом за упавшим Шмидтом, упала в его сторону, казан опрокинулся и плеснул швырчащим жиром прямо под круглый живот.
Шмидт взвыл. Работяги, хохоча, выволокли его на ветер, стянули штаны, стали посыпать ожег снегом, густо мешанным с песком. Бурильщик кричал, страшно вращая глазами, он уже не видел ни хохочущих рож, ни протянутых стаканов.
— Помереть может, — пришел в себя Славка, понимая, последствия того, что все произошло в его вагончике. Тихий повздыхал, мол, судьбу на козе не объедешь, поднялся и поплелся к своему уединению, сожалея, что скука и буря вывели к людям.
Славка-бич протер лицо грязным снегом:
— В Чилик Шмидтяру везти надо! — Потащился заводить участковый зилок. Абиш и здесь навредил — залил в бензобак солярку вместо бензина. Но машина завелась. Из коллектора веретеном валил черный дым. В кузов бросили матрац, на него, Шмидта со спущенными штанами, которые он не давал ни снять, ни одеть для приличия. Машина, пуская по ветру завесу копоти, поползла по заметенной дороге. От ожогов и обморожений в кузове подвывал бурильщик, стучал кулаками и пятками в холодное железо, колючий сухой снег лупил по пунцовой подушке живота, стекал струйками стынущей воды и не приносил облегчения.
