Горбун поднял голову, и гулкий бас его загудел на весь кабинет. — Я — профессор Копенгагенского университета. Там же, в Копенгагене, я познакомился с одним молодым ученым-любителем, неким Оле Холгерсеном, шведом по национальности. Нас сблизила общая идея — желание создать машину, которая уничтожала бы все звуки на нужной нам площади. Во время нашей совместной работы над этой машиной я поражался знаниям Холгерсена. Я должен сознаться, что он — не профессионал-ученый, а дилетант — знал больше меня, старой крысы, отдавшей всю свою жизнь науке. И в нашей работе первенствующее положение занимал он, а я был не более, как его помощником.
Работа наша близилась уже к концу, но конца-то мне и не суждено было дождаться. Виною этому была моя торопливость. Однажды я высказал предположение, что недурно было бы продать нашу машину какому-нибудь богатому государству. За нее дадут нам целое состояние, так как она принесет громадную пользу как при нападении, так и при обороне.
Холгерсен запротестовал. Он был одним из тех слюнтяев-идеалистов, которые ненавидят войну. Говорю же вам, сэр, — слюнтяй! Посмотрели бы вы на него вне стен лаборатории! На работе он огонь, пламя, он обжигает, он искрится, как алмаз! А в жизни — рассеян, беспомощен. Огромное доверие ко всем! От любви к людям, от раскрытого настежь сердца! И это еще не все. Самое страшное — абсолютно равнодушен к деньгам! К доллару! Скажите, сэр, похож такой тип на делового человека? Можно с ним вести деловые разговоры? Сенатор пожал плечами.
— Оле не только не откликнулся на мое предложение, — продолжал горбун, — мы крупно поссорились, а на другой день он пропал. И машина наша осталась недостроенной, так как без него я был, как слепой котенок.
Я шесть лет искал его по всему свету, но он как в воду канул. А когда Нью-Йорк поразила эта загадочная глухота, я понял, что подобную штуку мог выкинуть только Оле Холгерсен, только он один и больше никто на земле.
— Один момент! — сенатор поднял карандаш и крепко стукнул его торцом об письменный стол. — Отвечайте немедленно! Каков принцип вашего изобретения? Интерференция звуков, или…
По лицу Бакмайстера Аутсон понял, что продолжать дальше бесполезно. Гнусный рот карлика улыбался и говорил без слов: «За болвана меня считаешь?»
— Говорите дальше, — угрюмо буркнул сенатор.
— При многих неудачных попытках докончить машину без Холгерсена я случайно натолкнулся на открытие чрезвычайной важности. Я изобрел прибор, нечто вроде пеленгатора, которым могу определить точку, где стоит машина Холгерсена. Для этого нужно лишь, чтобы машина его действовала, излучая в воздух свои радиоволны. А так как оглохший Нью-Йорк лучшее доказательство того, что она действует, то я безошибочно определю, где скрыта эта машина, а с нею и Холгерсен. Я не требую от вас вперед ни одного цента, но в случае успеха вы платите мне оговоренную сумму. Согласны?
