Тут сыграла роль буйная тень Тишкина, его сверхбра, озарявшие старцу полспальни. Старец в ту ночь даже после радедорма не мог заснуть и с нарастающим любопытством наблюдал, как по стене спальни в ярком прямоугольнике движется взад-вперед овальный, окруженный оранжевым нимбом предмет-тень, загадочная, напоминавшая о космосе и тайнах мироздания.
— Аэростат! — сказал старец.
Он выбрался из теплой, продавленной постели, нащупал тапочки и подкрался к окну.
Два окна напротив сияли, и видно было, как блестящая, желтая лысина возникает в одном из них на фоне темных панелей, заслоняет на секунду нестерпимый, как лимонным соком секущий глаза, букет ослепительных точек-бра, чтобы через две-три секунды снова пересечь бра и панели в обратном направлении. Мудрый Аввакум задумался над происходящим. В этой квартире, где не любили закрывать занавески, он еще с прошлого года обнаружил стройную девушку, часто танцевавшую в гостиной или на кухне. Судя по слухам и собственным наблюдениям старца, девушка эта не могла быть дочерью лысого господина, давно проживавшего в квартире, а, следовательно, события разворачивались закономерно.
— А вот так тебе, плешивый! — сказал мудрый Аввакум. — Ороговел!
Он не удивился и бурной сцене, последовавшей потом и происходившей бесшумно, но понятно, с участием уже двух голов. Но старец замерз у окна, обжег коленку о батарею и поэтому лег в постель.
— Развоевались! — ворчал старец, укладываясь на уже остывшую, ледяную простыню. — Спать не дают!
Свет погас.
— Что-то быстро помирились, чудики! Молодо-зелено!
Сон перебили совсем, и он еще не спал, когда снова на стену лег ядовитый поток света от бра.
— Не! — сказал Аввакум. — Чтой-то опять не получается! По себе бы брал, сынок. Не тянешь!
Он опять встал и приблизился к окну.
Занавески оказались задернутыми.
— Это у нас новости! — решил старец и хотел было вернуться в постель, но тут по занавескам стала ползать совсем уж невероятная тень. Лысый господин успел зарасти кудрями и отпустить бороду.
— Треугольник! — правильно определил Аввакум. — Убийство!
Бородатая тень, посуетившись, исчезла. Свет погас.
— Гуляй, ребята! — засмеялся старец. Он решил попить чаю, так как все равно уже не надеялся заснуть, но тут снова вспыхнули таинственные окна.
Тот бородатый успел побриться и отрастить длинный нос.
— Театр теней! — изрек мудрый Аввакум. — Заслуженные артисты!
Он на ощупь включил чайник, подставил себе стул, занимая место в партере, но на занавеске произошли за эти минуты такие перемены, что старец отбежал от окна и замахал руками:
